Не торопясь, обстоятельно Ульяна всё им рассказала. И о ночном грубом допросе, и об утреннем посещении льстивого эсэбэшника.

– У этих так заведено, – сверкнув глазами, сказал Аркадий Павлович. – Мягко стелют. Ищут зазоринку, чтобы уцепиться.

– А вы, если не секрет, – набралась храбрости Ульяна. – Какую организацию представляете? «Вперёд, Че Гевара!»?

– Нет, не её, – серьёзно ответил он. – «Под знаменем Сталина».

– А мы хотим «Вперёд, Че Гевара!»

– Да на здоровье! Вы ведь ещё молоды. Вас же больше привлекает деятельность, чем теория. Ребята там хорошие, только часто неразумно поступают. В принципе, это болезнь роста.

– А вы с ними свои действия как-то координируете?– уже вступила в разговор Марина.

– Да, о чём-то нам с ними однажды удалось договориться, – грустно усмехнулся Аркадий Павлович. – Но, увы, далеко не во всём. Ведь они считают себя самыми прогрессивными. А нас уже динозаврами. Особенно острые у нас с ними разногласия произошли, разумеется, насчёт личности Сталина. Не принимают его жёсткую линию. Говорят, нынешняя власть много чего унаследовала от Отца народов. Одни бараки, говорят, чего стоят. И не понимают, что не Сталин создал тот страшный ГУЛАГ, а приспособленцы, извращённо понимающие классовую борьбу. Конечно, сама по себе лагерная система в условиях Гражданской войны (а Гражданская война продолжалась вплоть до сорокового года) мера была вынужденно необходимая. Но только лагерные начальники (особенно пять самых главных), которые возомнили там себя царьками и поэтому могли издеваться над людьми, сколько им душа желает, несут самую большую вину. Тоже самое с расстрелами, кстати, в сто раз завышенными. С коллективизацией тоже много вопросов. Но не будь её, не смог бы народ в кратчайший срок построить индустрию, а без неё уже невозможно было выстоять в Великой войне. А это в свою очередь несло физическое уничтожение народа.

– Значит, за счёт малого зла, – подытожила Марина. – Была решена проблема большего зла.

Аркадий Павлович с досадой отрицательно покачал головой.

– Вот и ваши чегеваристы так же говорят, не понимая, что перед страной стояла титаническая задача: выстоять во чтобы то ни стало! Иначе гибель, смерть, аннигиляция. Поэтому часто людей, которые не принимали интересы своего народа, приходилось репрессировать, тем более среди них на самом деле было много врагов. И опять же процессы велись многими неполноценными с точки зрения морали людьми

– Ой, да чего спорить-то, – вновь вмешалась шустрая Маринка. – Всё равно же той страны уже нет. Ныне всем заправляет бездушная чиновничья власть, которым присылает директивы ещё более бездушный Центр, ибо никого из обитателей этого мистического топонима никто никогда и не видел. Может, Центром управляют инопланетяне-рептилоиды? В моём понимании это какой-то спрут, который своими щупальцами отравляет региональную власть, и она, отравленная ядом равнодушия, живёт в своей башни из слоновьей кости, не думая о проблемах, работающего на её благо большинства.

– Для этого мы и работаем, чтобы сместить эту бесчеловечную власть, – воодушевлённо сказал Аркадий Павлович. – Только к великому сожалению оппозиция разнородна и не способна выработать общей стратегии. Вот вы, милые девушки, хотите стать чегеваристками. Поэтому анархических проявлений вам не избежать.

– Я слышала, – что кроме нашего социалистического фланга, существуют ещё и язычники-ведисты, – пытаясь уклониться от больной для Аркадия Павловича, как ей казалось, темы, спросила Ульяна. – Кстати, у нас в деревне это язычество очень сильно проявляется, несмотря на то, что все носят кресты.