Недвижно вокруг раскинулась зима. Белесый снег намертво закрепил землю, уплотнил время в чаще, делая лесную обитель маревом, рассечённым кривыми стволами сосен. Тонкие и толстые, скрюченные и гунявые у оснований – они лабиринтом простирались по всему лесу, ржавыми шпигорями врастали в почву и накрывали куполом раскидистых ветвей путников. Бурыми рытвинами была исполосована благодатная для хищников земля. Вдали послышалось истошное завывание лося, и следователи ускорили шаг. Проворная и худощавая Бекки ловко лавировала меж сосен, перескакивала растекающиеся раструбом ручьи и манила пришлого агента. А вот Плацтер выдохся уже на половине пути. Пересекать чащобу оказалось ещё сложнее, чем взбираться по крутому холму вверх. Но вот он уловил едва ощутимый сладковатый трупный запах, и былая тревога отступила перед новой, ещё более грозной.

Сперва меж стволов смертью выглянуло кровавое пятно, но тут же исчезло. Следом появилось вновь – другое. Плацтер и Коннелли в ужасе задирали головы, осматривая верхушки стволов, ветви которых выбивались из общего умиротворяющего кряжа переплетений белоснежного и чёрного неестественно алым, местами тёмно-красным. Кора деревьев рдела от крови, и вскоре, когда до Виктора донеслись мужские голоса, на одной из пихт выглянул узелок из розовых лент кишок.

Из-за деревьев выплыла фигура престарелого шерифа. Джереми Менхейм, одетый в горчичного цвета куртку и такого же цвета рубашку, плотно облегающую заметно выпирающее брюшко, сразу же бесцеремонно выбил себе место в памяти агента густыми усищами и кудрями, выбивающимися из-под полей стетсона. Он угрюмо разглядывал окроплённую кровью землю, по-хозяйски сцепив руки на поясе. Рядом с ним кружил в халате эксперт, а также двое понятых: мужчина и женщина. Дальновидно были отобраны они, чтобы один оказался из переселенцев, а вторая – жительница резервации. Но все человеческие фигуры сразу обмельчали, силуэты их померкли, стоило Виктору, разинув рот, поднять кверху взгляд. Прямо над макушкой тянулись от ствола к стволу сеть растянутых мышечных волокон и кишок. Где-то они туже плелись вокруг ветвей, словно мерёжа, а затем тотчас разрастались и на другие сучья. На одних таких застрял сгусток плоти, и Плацтер признал в его очертаниях то ли печень, то ли желудок. Он понял: на фотографиях ужасающая картинка застыла, походила только на паутину из кровавых жил. Но тут всё казалось неправильно живым. Отвернувшись, он облокотился о дерево, пытаясь справиться с давящим чувством подступающей тошноты.

– Вы, там! – выдал шериф, шагнув в их сторону.

Лицо Бекки побелело, она с особым усердием разглядывала носки своих ботинок. А когда лейтенант не сразу ответила, то Плацтер понял, что её тоже начало тошнить.

– Это Виктор Плацтер, он из…

– Да, я знаю, – брякнул Джереми, исподлобья разглядывая столичного агента. – Очень жаль, что мы познакомились при подобных обстоятельствах. Но всё равно рад встрече.

Менхейм протянул руку, и жилистые пальцы крепко сжали кисть Виктора. Тот, пожав руку, кивнул в ответ.

– Вы представлялись мне значительно старше, – добавил Джереми.

Его голос звучал насмешливо, но вот глаза – маленькие, глубоко выглядывающие из-под поросли взлохмаченных бровей, – недовольно наблюдали за Плацтером, очевидно, подозревая того в непрофессионализме.

– Я выгляжу молодо, – не солгал пришлый.

Только сейчас в глаза ему бросилась обёрнутая в пакет половина трупа. Слишком маленький, чтобы сердце невольно начало сжиматься.

– Я думал, тело уже забрали.

– Джой Ричсон, наш судмедэксперт, прибыл из Плимута только сегодня, как и вы. – Джереми кивнул в сторону эксперта с несформировавшимся детским тельцем. Тот кивнул Виктору. – А это понятые: Люк и Келси. Не знаю, зачем они здесь, но раз вы запросили, мы не вправе отказать.