Два дня назад волна подкралась неожиданно, во время обычной дневной прогулки, в нескольких шагах от Понте Реджино: вытекла, черная и зловещая, прямо из трубки мобильного телефона, после мерзкого звонка Белинды – и, превратившись в липкую жижу, достала до сердца и подтолкнула к краю моста…

Нет, это была не просто паническая атака. Вспоминая случившееся на мосту – рвано, фрагментами – Малена все больше и больше убеждалась в этом.

Бруно, с которым они должны были встретиться в кафе, ответил на ее тревожный звонок и помчался на помощь, но те несколько минут, что потребовались ему, чтобы пересечь площадь, оказались критическими.

Она помнила, как подошла к перилам, как снова и снова смотрела на воду, но не помнила, как прыгнула. Словно провалилась в туман или ватное облако. Шум в ушах, серая пустота перед глазами и пронизывающий холод – вот и все, что представлялось, когда Малена прокручивала в голове «сцену самоубийства».

Она помнила, как ее подхватили сильные руки, как кто-то немилосердно дернул за волосы и потащил, но дальше все снова сливалось в бесцветное пятно и невнятный гул… и следующая вспышка, когда сознание полностью вернулось, произошла уже в больнице.

Кровать, капельница, боль во всем теле, и Бруно, взлохмаченный, в съехавшем набок галстуке, с лицом белее простыни, сидящий рядом – это было первым приветом из реальности за довольно долгое время.

– Я не хотела умереть… – это было первое, что Малена сказала мужу.

– Тогда зачем же ты прыгнула в Тибр?.. – пробормотал он, и его ровные, идеально очерченные губы скривились в некрасивой гримасе, на несколько секунд превратив холодноватого римского патриция в плачущего Пьеро…

– Я… не знаю, Бруно… прости меня. – она взяла его руку и прижала к своей щеке, и тогда он порывисто склонился к ней, обнял, едва не сбив капельницу:

– Господи, Мэл… как ты меня напугала… ты думаешь, я справлюсь здесь один?.. Никогда больше так не делай!

Она обещала снова, обещала беречь себя и думать о нем… а потом рассказала ему про звонок Белинды, сработавший у нее в мозгу как кнопка взрывателя.

****

Белинда вошла в прихожую стремительно и почти бесшумно, если не считать шороха плаща и легкого постукивания высоких каблуков; она двигалась грациозно и уверенно, как хищная кошка, выслеживающая добычу, но в отличие от кошки, ее присутствие мог бы выдать запах духов. Малена не особенно разбиралась в искусственных ароматах, но умела отличать плохое от хорошего, тонкое от грубого, а за время замужества привыкла, что свекровь всегда благоухает чем-то дорогим и французским, с оттенками розы, орхидеи или жасмина. Призрачный шлейф цветочного аромата тянулся за синьорой Грасси повсюду, где она появлялась хотя бы на пять минут, и не выветривался подолгу, не давая забыть о ее визите.

– Ну вот и я, дорогая! – пропела Белинда, схватила Малену за плечи своими цепкими пальцами и приложилась холодной щекой к ее щеке. – Ох, ты снова похудела… Вы с Бруно совсем не следите за питанием. Это опасно, заявляю как медик…

Малена сдержанно улыбнулась, высвободилась из объятий свекрови и поздоровалась с Джанни – здоровяк-шофер, как обычно, молча переступил через порог и молча остановился, ожидая, куда ему велят поставить или отнести огромную корзину:

– Привет, Джей, проходи, ну что ты как не родной? Выпьешь с нами кофе.

Шофер улыбнулся, но его улыбка сразу же погасла и сменилась каменно-неподвижной маской, когда Белинда жестко возразила:

– Нет, мышка, Джанни здесь совершенно нечего делать. Мне нужно с тобой хорошенечко поболтать и многое обсудить, пока наши мужья заняты серьезным бизнесом… и для Джанни у меня другое поручение.