За спиной послышались шаги. Не поворачивая головы, я поприветствовал:

– Здравствуйте, отец Алексей.

– Здравствуй, Сергей, – батюшка встал рядом со мной, – никак и у тебя третий глаз открылся? Или как там у вас все происходит?

– Просто я думаю, что кроме вас и меня, сюда больше никто никогда не придет, – грустно промолвил я.

– Наверно, так и будет.

Мы некоторое время помолчали. Потоптались на месте. Послушали пение птиц.

– Васильев сказал, что вы его отпели? – наконец сказал я.

– Тебя это удивляет?

– Честно говоря, да.

– А почему бы мне не отпеть хорошего человека? – поинтересовался батюшка.

– Он же был колдуном, а Библия не очень-то одобряет колдовство.

– Колдовство Библия не одобряет, – согласился батюшка, – но в России колдуном называют как дьяволопоклонника, так и обыкновенного знахаря. Ну, знал он свойства трав лучше любого провизора. Что с того? Людям же помогал. С бесами не дружил, порчу не наводил. Был кротким, смиренным. Гордынею и спесью не болел.

– А заклинания? – не унимался я, но мрачное слово «колдун» уже начинало светлеть, как небо над головой.

– Словом можно убить, а можно и исцелить, – резонно ответил батюшка.

Эх, где же сейчас Паха? Вот бы где твоя эрудиция пригодилась бы. А мои аргументы заканчивались, чему я был только рад.

– Ты хотя бы слышал, что он за заклинания произносил?

Я немного подумал:

– Нет. Он все говорил шепотом.

– А он просил ангелов о помощи, – просветил меня священник, – уж я-то знаю.

Почему-то этот вариант мне в голову не приходил.

– Он не был крещенным, – настаивал я.

– Да с чего ты так решил? – усмехнулся отец Алексей.

Я с бесконечным удивлением уставился на батюшку.

– Он тебе, конечно же, не говорил?

Я помотал головой.

– А ты, естественно, и не спрашивал?

То же действие.

– Да я его сам лично крестил, в июле 99-го. Точную дату не помню, но если тебя интересует…

– Да нет, не надо, – прервал я его, – и этой информации достаточно.

Июль, 1999-го. Тогда я родился.

– А моя мама? – начал я, толком не зная, что конкретно я хотел спросить.

– Маму твою я отпел тоже в июле 99-го. И Егорыча тогда же крестил, – он немного промолчал, – вас обоих крестил.

Я дотронулся до своего крестика. Откуда он и когда появился? Я не задавался этим вопросом. И вот ответ пришел сам.

А дядя был не только дядей, но и крестным и…

Не тот отец, кто зачал, а тот, кто воспитал, – сказал неизвестный мне, но очень умный человек. Воспитал, вырастил и на ноги поставил.

Не скажу, что после слов батюшки гром откровения прогремел надо мной, и жизнь открылась мне в новом свете. Но по мере того, как я осознавал эти слова, как они все глубже проникали в мой мозг и пускали там корни, что-то большое, душное, тяжелое, постепенно покидало мою душу. Яд, который травил меня все эти годы, испарялся. Исчезал из моей жизни. На месте всего этого образовывалась пустота. Но эту пустоту я обязательно заполню.

– Церковь сейчас открыта? – спросил я батюшку.

– Церковь всегда открыта.

– Я хочу свечку поставить.

– Ну, это хорошее дело, – одобрил батюшка, – маме?

– Родителям, – ответил я.

Когда я вышел из церкви, в мире с самим собой, отбросив детскую вину и немного воодушевленный, отец Алексей окликнул меня.

– Тут такое дело, – неуверенно начал он, – у нас в лесах появился оборотень…

– И вы туда же! – укоризненно посмотрел я на него.

– Сергей, – он серьезно смотрел на меня, и казалось, видит все мои безобидные секреты и самые страшные тайны, – я знаю больше, чем стальные. Не забывай, что Егорыч был моим другом.

Я молча слушал.

– Он, конечно, не нападает на людей, – продолжил батюшка, – Пока не нападает. Но зверь есть зверь…