– Ладно, пойдем в дом! – призывно бросила она.

Родные увидели младшенькую, горохом высыпали со двора сестры: обнимают, вопят радостно.

И мать с отцом появились, смотрят на нее успокоено.

Вольга подошел, чуть смущаясь, низко поклонился:

– Здравы будьте!

– Виделись давеча, Ворон. Что привело тебя к нам? – приветливо уточнила хозяйка.

– В женихи ко мне набивается! – прыснула от удовольствия Дарёна.

– Коли так, то заходи, – усмехнулся хозяин.

Похоже, родители и рады такому гостю. Как-никак девятеро детей и все – девки. Но воспринимать Вольгу как жениха всерьез еще рано, обычаи надобно блюсти.

Дарёна упорхнула приводить себя в порядок после столь сурового путешествия, а парня усадили за стол и потчевали угощениями.

Сестры Дарёны шушукались и поглядывали на него смешливо.

А ему кусок в горло не лез, хотя и проголодался изрядно. Не привык он к таким посиделкам, и в дальней дороге тоже порядком измазался да измялся – вид вовсе не жениховский, да и одежа с чужого да чужеродного плеча.

Глава семейства Радомил – русоволосый коренастый мужчина, по глазам видать, человек добрый – сердобольно пришел ему на выручку: и баньку затопил, и рубаху со штанами выдал.

Правда, дожидаться пришлось, пока Дарёна первой отмоется.

После того как и он в баньке побывал, встретила его зазноба, за руку ухватила:

– Пойдем сестрицу мою, Малушу, проведаем, лихорадка ее одолела.

Вольга чуть не сомлел от восторга и от теперешнего девичьего прикосновения, аж ноги подкосились.

Прошли в светелку, там девица бледная лежит, трясет ее бедняжку. Смотрит Вольга: в изголовье у нее женщина сидит в странной темной одежде, молча поигрывая девичьими волосами, разметавшимися по подушке. Тут хозяйка вошла, болезной в руки куклу-берегиню вложила, сама с краешка присела, тихо заговор на исцеление забормотала, головой покачивая.

Опешил парень от увиденного, теперь он ясно понял, что на женщину эту не обращают внимания, потому что никто ее кроме него и не видит.

Кое-как сдержался, виду не подал. Мало ли? Вдруг ему это мерещится? Дед Суховей много всяких небылиц и быличек ему в детстве сказывал, с тех пор разум парня играет в свои непонятные забавы.

Вскоре они с Дарёной тихо вышли, Вольга насилу дождался, когда и хозяйка покинет светелку. Незаметно схватил веник у выхода и юркнул обратно к больной.

– Тетка-трясавица, загостилась уже! – грозно прошептал он странной женщине и замахнулся на нее веником: – Прочь за порог! Выметайся немедля! Вон отсюда в лес!

– Ох, напугал! – злорадно рассмеялась она трескучим смехом. – Ничего ты мне не сделаешь.

Гнев и ярость охватили Вольгу, и он неожиданно для себя издал жуткий утробный рык. Услыхав этот рык, тетка тотчас изменилась в лице, махом почернела, превратилась в тонкую извивающуюся змейку и, проскользнув к порогу, бесследно убралась прочь из дома.

Девушке вмиг полегчало. Хворь как рукой сняло.

Просиял лицом Вольга – доброе дело свершил!

Тут из угла появилось маленькое мохнатое существо с виноватыми глазами.

Парень взглянул на него недоуменно:

– Ты, что ль, здешний домовой-доброхот?

Тот с испуганным видом кивнул.

– Что ж не уследил, не защитил дом и семью? – спросил его Вольга с укором. – Аль гостинец тебе вовремя не положили и ты осерчал?

– Нежить эта вельми сильная! – обиженно отозвалось существо. – Не совладал я с ней. Хорошо, ты пожаловал.

И доброхот, сконфуженно попятившись, скрылся с глаз.

Тут и кончился запас выдержки у парня, стал сам не свой из-за столь небывалых событий. Сказал что-то сумбурное Дарёне и поспешил уединиться, заскочил за овин и прижался спиной к стене.

«Я их вижу, но не так, как в малолетстве, а наяву! Как такое могло получиться? Видно, обрядовые таинства так меня поменяли… И этот рык изнутри? Да что это со мной?.. А если после «Тропы духа» у всех Воронов так, или у каждого свое тайное умение появляется, и все это скрывают?