– Этого попросту не может быть! – Удары сердца глухо отражались в его голове, заглушая стук ливня.

Тоскливо скрипнула дверца не вернувшейся Ваксы. Зазвонил телефон. Номер журнала высветился на дисплее.

– Антон! – В женском голосе яркие ноты возмущения. – Мы печатаем номер без вашего участия. И при появлении Виталия Юрьевича я буду категорично настаивать, слышите, настаивать о…

Антон не стал слушать дальнейшее. Это было вторично. Он открыл дверь на улицу. Перед ним стена проливного дождя. И никакого намёка на присутствие поблизости его собаки.

Нет, это не могло закончиться вот так, едва успев начаться. То, что приносило радость и наполняло жизнь смыслом, завершилось столь трагично. В один миг. Он не сможет не писать.

Антон звонил, чтобы узнать о состоянии Илоны. После ранения она чувствовала себя хорошо, и врачи не видели причин для беспокойства. Однако он не мог найти информацию о своей музе, так и не узнав её имени за три года. Антон однажды хотел это сделать, но боялся, что после этого она станет для него слишком приземлённой и перестанет вдохновлять на творчество. Теперь он сожалел об этом, ведь здание, где располагались несколько офисов его фирмы и прочих других, было огромным, и узнать, где работала девушка, лишь по описаниям внешности было крайне сложно. Да и дали бы ему такую информацию? Да и работала ли она там вообще?

Дождь не прекращался, а Вакса всё не возвращалась. Перезвонила сотрудница редакции, извинилась за свою категоричность и по настоянию руководства сообщила, что сотрудничество с Антоном Головиным не прервано и в качестве извинений от журнала предлагается увеличение гонорара на десять процентов.

Однако Антона это не тронуло. А после дополнительного звонка из редакции эмоциональное состояние ухудшилось в разы.

– Антон, – голос сотрудницы был подавленным, – мы ждём нового редактора, и пока все контакты через меня.

– А что случилось с вашим действующим редактором?

– Валентин Юрьевич, – она всхлипнула, – нам только сообщили, что он покончил с собой.

– Как? – Антон почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, и он мгновенно вспотел, покрываясь тонким слоем холодного пота.

– Мы пока не знаем подробностей. Да это уже и не важно. Ведь его нет с нами… – В трубке

раздалось рыдание и затем короткие гудки.

Антон долго стоял перед окном, за которым лил дождь, с телефоном в руке. Он не помнил такого количества трагических событий в своей жизни за короткий период времени. Беспокойство за потерявшуюся собаку усилилось. Он нашёл дождевик, купленный когда-то для походов за грибами и рыбалок, но ни разу не использованный, и отправился на улицу. Натиск дождя спал, но он не прекратился.

Вакса не любила мокнуть и могла отсиживаться где-то. Антон знал предположительные места её прогулок – зелёные насаждения при детской площадке и парк, куда он иногда брал её во время своих пробежек. Соседи и спортсмены с парковой площадки время от времени рассказывали о её поведении, когда она гуляла без хозяина. Как собака со стороны с интересом наблюдала за людьми.

Детская площадка была пуста, лишь на скамейке остались забытыми мячик и кукла. Детей и их родителей прогнал дождь. Деревянный домик тоже был пуст. Ещё одно сухое место – под горкой – тоже оказалось пустым. Крупные капли стихающего дождя стучали по поверхностям конструкций площадки и по капюшону дождевика Антона. Он осторожно ступал по островкам «суши», но даже это не спасало – кроссовки стали полностью мокрыми. В зелёной зоне тоже не было места, где собака могла бы укрыться от дождя.

Парк. Обе площадки с тренажёрами выглядели уныло в непогоду. Здесь было где укрыться, но Ваксы нигде не было видно. Надежда найти её угасала. Антон решительно направился к беговой тропе – возможно, дождь застал её там.