Тем не менее, я, как положено, вежливо сказала:

– Что ж, теперь ты знаешь.

Может, магия кочевых тут и не действует. У Звездных Людей своя магия.

– Пойди, проводи его, Диана. Может, их тренажер уже оборудовали. И проследи, чтобы их накормили.

Тот поднялся и пошел к выходу – довольно охотно. Я, правда, заметила, что Диана держится позади и в руке у нее какая-то плоская штука, наверняка какое-то их чудно́е оружие; пришлые, конечно, дураки, но не совсем уж безнадежные.

Улисс все с тем же довольным видом рассматривал цветные столбики на экране.

 – Просто поразительные способности, – сказал он, – они все схватывают с потрясающей быстротой.

Я ревниво спросила:

– Лучше, чем я?

Он замялся, похоже, не желая меня обижать.

– Быстрее…

 – Ну тогда отпустите меня домой. Вам есть кого учить. Они, небось, и жить будут у вас?

– Да, – согласился он. – Какое-то время.

Он поглядел на меня и сказал:

– Послушай, к тебе это не имеет отношения. Вернее… просто я хотел бы, чтобы вы познакомились получше.

Я холодно спросила:

– Это еще зачем?

– Быть может… если вы найдете общий язык, в конце концов удастся прекратить эти бесконечные набеги… бессмысленные смертоубийства… это же всем пойдет на пользу – и вам, и им. Когда они обучатся всему и вернутся обратно…

Я поняла, что эти Звездные Люди не в себе. И были не в себе – с самого начала.

А потому терпеливо сказала:

– Улисс, этого нельзя делать. Не знаю, что вы там им наобещали, как уговорили, что они вам пообещали, – да они согласятся на все, дадут какие угодно ответные клятвы – да что там, разделят с вами еду, и все равно не будут считать себя связанными хоть какими-то обязательствами. Это же кочевые! Да вам стоит только отвернуться, как они всадят вам нож в спину. Вы же их смертельно оскорбили – чего вы теперь от них ждете?

Он поглядел на меня с укоризной.

 – Предрассудки изживать трудно, я понимаю, – сказал он; похоже, теперь и он полагал, что говорит со слабоумной, – но пройдет время и ты поймешь, что они такие же люди, как и вы. Ничем не хуже вас.

– Как же!

– И они охотно согласились сотрудничать. Они заинтересовались, понимаешь?

– А вы им и поверили! Вот когда вам перережут горло, что вы тогда скажете?

Ничего он тогда уже не скажет, понятное дело, дурак такой. Мне хотелось плакать.

– Вы что думаете, он вам назвал свое имя? Как бы не так! Он взял чье-то чужое! Украл у кого-то из оседлых!

Он пожал плечами:

– Не понимаю, какая разница? Что это значит – украл имя? Может, он просто позаимствовал его у какого-то уважаемого человека. Каждый волен называться, как ему хочется.

– Не скажите. Вот, например, мое имя всегда при мне. И ни у кого я его не воровала. Другое дело, когда я войду в возраст, мне дадут еще одно, тайное – его никто не будет знать.

Только муж и дети знают второе, тайное имя женщины, подумала я, но, похоже, у меня никогда не будет ни мужа, ни детей.

– Никогда не думал, – сказал он, – что кочевники проявят гораздо больше терпимости и понимания, чем ты и твои сородичи.

И вышел. То ли он на меня и вправду разозлился, то ли для вида, чтобы я почувствовала себя виноватой – у них не поймешь.

А вечером я сказала Хранителю:

– Нельзя сделать так, чтобы я больше туда не ездила?

– А что стряслось? – недовольно спросил Хранитель.

С тех пор, как я собрала тот Предмет, я замечала, как он на меня смотрит – с надеждой и ожиданием, словно я могу сотворить еще какое-нибудь потрясающее чудо.

– Они учат этих кочевых, – сказала я.

Он задумался.

– Учат? Я-то все гадал, зачем это им рабы понадобились? Лодка их сама собой движется, да и все остальное, наверное, в том же роде.