Директор подходит, близко-близко и я вмиг робею, отвожу взгляд, потому что все это… кубики пресса, тонкая дорожка волос от пупка вниз, прячущаяся за резинкой штанов. Все это… неожиданно слишком волнует, а в голове звенит: “Слушай свое селдце”

10. Глава 10

Серёжа Волков

– Не халтурь, орел! – проходя мимо, заметил, что подмастерье мой ленится откровенно.

– Так ведь шесть утра, Сергей Захарыч! Глаза еле разлепил, - пожаловался парень, но приладился плотницким топором к бревну.

– А нечего ночами на луну выть, – хотя, чья б корова мычала.

Сам за ночь не сомкнул глаз. Так и просидел до рассвета на крыльце – зашел в дом, только чтобы аккуратно на тумбочку гостье заколку положить. Приоткрыл тихонько дверь, еще за нею набрав полные легкие воздуха.

«Просто не дышать и не смотреть».

Мазохист я что ли? Как потом уйти, не протянуть руку, не коснуться ее сонной. А я обещал. Ей и себе обещал - что пальцем не трону. Хочет она назад – пусть идет. Второй раз на одни грабли не наступлю.

Я все понимал, конечно, что зверь уже ее учуял, что назад для меня пути нету и после ее ухода начнется невыносимая ломка. Я помнил ее хорошо. Тягучую, обволакивающую тоску, нежелание даже выходить из сруба. Да и обращаться человеком тоже. Только бежать куда-то, не разбирая дороги, пока не отнимутся от усталости и онемения лапы… Приступы злости, яркие, неподвластные контролю вспышки гнева обиженного, брошенного зверя. Дикого, совершенно при этом не созданного жить одиночкой…

Это только в сказках серый волк всегда один. Сильный молодняк, вроде Ивана, бывает, отбивается от стаи, но не чтобы коротать век бобылем, а найти более слабых и стать там вожаком.

Волк не выживает один. Просто не создан для этого. И я понимал уже сейчас – что осталось немного. Хороший урок мне преподали боги. Всегда говорил этим дурням, что судьбу не обманешь. Это ведь Олег с Киром договорился, когда за грань ступил. Я, намучившись, уже тогда был готов принять данность. Себя не жалел - только стаю. На том и вернул меня Кощей - чувством долга поманил. Нет у меня пока вожака на замену, кому не страшно оставить баб да детей на попечение. Тогда не было и сейчас не появился. Ване еще не хватает опыта. Ему бы годков десять пятнадцать еще… Но у меня нет этих десяти. А Олег… Да за ним самим глаз да глаз. Защитник он хороший, а Альфа – как дойная корова из верблюда.

Сняв с плеча балку для балясины, пристроил на двух пеньках, чтоб удобнее работать, достал из-за уха простой карандаш, размечая будущий резной лист.

– Как вы рисуете красиво, Сергей Захарыч, – перегнувшись через плечо, присвистнул Макарка – племянник Полины. – Научите, а?

Хмыкнул. Да не учился я никогда. Само как-то...

– Ты по сторонам смотри, Макар. И запоминай. А потом, что вижу – то пою, – вернув карандаш на место взялся за фрезу, чтобы снять фон, попутно объясняя парню, что почем. – Фон снимай в несколько этапов, иначе сломаешь фрезу. Вот тут дерево мягкое, фреза тонкая. На такую глубину очень рискованно нахрапом брать.

Люблю работать руками и с молодняком тоже люблю возиться. Сразу дурные мысли из головы на второй план уходят. Руки заняты делом, в голове светлеет.

Отложив инструмент, сел на пень, зажав балясину между ног, чтобы удобнее работать стамеской и топориком.

– А теперь руками уже. Тут работа не быстрая, главное не торопиться. – Макар сел на соседний пень, взяв себе кусок древесины для тренировки.

– Да тише ты, ну, – пришлось отложить работу, глядя, как с молодой удалью парень жахнул по деревянной ручке стамески молотком. – А все туда – женишься. Даже с бревном и то бережно не научился, куда вам девок портить такими медвежьими захватами. Нежней, Макар. Не железо гнешь.