Однако, чуда не случилось. «Он» – тоскливо подумала я. Он, зараза. Даже без сомнения.

– Для начала позвольте представиться, – продолжал тем временем мой мучитель. – Как вам, наверняка, уже сообщили, ваш предыдущий ректор принял предложение от кафедры психологии Московского Государственного Университета и займет должность вышедшего на пенсию завкафедрой социальной работы. Однако, осиротели вы ненадолго, так как я, в свою очередь, окончил исследование, которое вел вот уже пять лет, и освободился для административной работы…

Услышав слово «исследование», я насторожилась. Что это он исследовал? Не влияние ли запрещенных психотропов на фантазию юных психологинь?

Однако, ректор ушел от темы, как от чего-то не особо интересного, чем насторожил меня еще больше. Все остальное – изменения в нашем расписании, новые гранты и возможности обмена – я слушала в полуха, думая только где бы узнать про это его оконченное исследование.

С другой стороны, если оно оконченное, зачем ему я?

– Да нет, ерунда… – пробормотала вполголоса, качая головой.

Вряд ли это он… Просто так совпало… И вряд ли такой крупный мужчина смог бы бесшумно пристроиться за дверью и подслушивать… Что-нибудь обязательно бы скрипнуло и выдало его.

– Вы с чем-то несогласны, девушка? – знакомый до боли голос вырвал меня из задумчивости.

Я вздрогнула и подняла глаза. Тут же узнав меня, ректор выпрямился и даже слегка вздернул подбородок.

– Гончарова?! Как ты здесь оказалась? Почему не в медпункте? – взгляд его скользнул вниз, к костылю, уложенному под сиденьем, и вернулся ко мне – цепкий, сверлящий и не предвещающий ничего хорошего.

Я втянула голову, пытаясь слиться со стулом, но это не помогло – чтобы рассмотреть, кого это там новый ректор отчитывает и кто должен быть в медпункте, народ даже повставал с дальних рядов. Меня увидели абсолютно все, находящиеся в аудитории. Все три группы потока с факультета клинической и социальной психологии.

Что ж… теперь не только в общаге про меня «жужжать будут». А если к этому еще и добавиться то, что подслушали сегодня в палате медпункта… можно смело брать академ и переводиться в другой вуз. Потому что в этом жизни мне уже не будет.

– Гончарова, у тебя еще и со слухом проблемы?

Откуда он вообще знает мою фамилию?!

Я, наконец, прокашлялась и снова обрела голос.

– Эээ… я в порядке, Станислав Романович… Перелома нет. П-просто растянула сухожилие. Пройдет за пару дней…

Ректор нахмурился.

– Это тебе в медпункте сказали? Я же просил их послать тебя на рентген и МРТ. Уже сделали? Так быстро?

– Да, – соврала я, стремительно краснея. – Все в порядке, вы н-не волнуйтесь.

Мельком оглянувшись, я заметила, что народ вокруг начал подхихикивать – меня явно записали в любимчики ректора. Этому же гаду явно было плевать, что будут думать про меня окружающие, и отставать он не собирался.

– Явишься после лекции ко мне в кабинет, Гончарова, я проведу над тобой парочку тестов. Сотрясение бывает не явное… Нужно проверить концентрацию, зрение, слух и кое-что еще...

Склонившись к кафедре и неотчетливо бормоча себе под нос, Станислав Романович принялся что-то быстро записывать на листе бумаги.

А сзади меня вполне себе отчетливо прыснули со смеху.

– Надеюсь, девственность твою он не станет проверять, – насмешливо прошептали, и в плечо мне ткнулся больно карандаш.

Узнав по голосу одногруппницу – блондинку модельной внешности Анжелку Русакову – я резко обернулась.

– Что ты несешь?! – от возмущения мне не хватало воздуха. – Ты… ты совсем рехнулась?!

Откинувшись, Анжелка насмешливо разглядывала мои налившиеся красным, как спелые яблоки, щеки.