Лес и заводь давно укрылись белым одеялом, приближался непонятный для местных праздник «Новый год». У меня на коленях безмятежно лежала здоровенная башка лютого хищника и наслаждалась почёсыванием уха. Девушки весело играли с окрепшими волчатами. Горел огонь в очаге, а я предавался праздности, ни о чём не думая и никуда не собираясь. Волчица повела ухом и вскочила, оскалилась, вздыбив шерсть на загривке. Казалось, что она видит что-то конкретное стоящее там, за бортом снеккар, судя по направлению в лесу. Я спешно вооружился мечами, натянул кольчугу и выскочил на улицу, рядом встала Ракша. Средь деревьев стоял человек, большой, запахнутый в длинную шубу с посохом, как у меня. Ну это точно Дед Мороз, подумал я. Однако в слух крикнул:

– Кто ты и для чего пожаловал?

На удивление, голос старца прозвучал твёрдо, как бы не сто лет в обед собеседнику, а вещает мужчина средних лет:

– Воин, прошу тебя не откажи путнику в ночлеге, обещаю отплатить за доброту.

Я положил руку на загривок волчицы и поманил пришлого рукой за собой, подниматься на борт моего жилища. Ракша быстро успокоилась, не чувствуя опасности, и возле очага вновь восстановилась идиллия под мирную возню волчат. Как мне и почудилось поперву, человек оказался старцем, с длинной седой бородой, и не только. Глаза его сильно отличались от крестьянских уверенностью повидавшего многое воина, притом незлобливые, мудрые что ли. Да и статью он был не обижен, явно в годах солидных, а в плечах сила богатырская. Ещё и чем-то потусторонним от него веяло. Представился гость волхвом их земли древлянской, Фрелафом. Урождён был варягом с Ладоги, отсюда и имя такое. По молодости, ещё отроком безусым поступил на услужение воеводе киевскому Добрыне, с ним и в набеги ходил на земли хазарские, да татей гонял с дружиной княжеской. В одном из походов, под Плесковым, стрелой сразило гридня Фрелафа, в полном беспамятстве выбрался с бранного поля и очнулся уже на капище, кругом дубы стоят вековые с высеченными ликами богов. Выходил меня тогда волхв Богумир, увидел во мне суть потаённую. Было ему видение, что придёт воин с глазами, как небо синими, станет он равным среди мудрых и будет от него защита великая, для лесов древлянских. Учение своё поведал, да к тайнам ведовским приобщил.

Шли дни, я охотился и тренировался. Уже седмицу жил с нами Фрелаф и истории свои рассказывал, наполняя вечера разнообразием. Вот и сегодня, приняв кашу с мясом, расселись мы нашей компанией у очага. Ведун обратился ко мне:

– Не просто так я пришёл к тебе, Андрей, сын Любомира, знамение мне было, вот и присматривался к тебе эти дни. Слыхивал ли ты про воинов Одина, их ещё берсерками называют?

Ещё в своём старом мире, терзая всемирную паутину на предмет обращения со средневековым оружием, неоднократно натыкался на сказки о непобедимых воинах, впадающих в боевое безумие, крушащих на запредельной скорости врагов и не убиваемых кажется. Тогда я посчитал их необычные умения результатом воздействия галлюциногенных препаратов, может в купе со стимуляторами доисторическими, плюс тяга к преувеличению ради красного словца. Примерно такую, адаптированную для понимания аборигеном версию, я и выдал.

– Неужели старец ты меня за берсерка принял?

Фрелаф, ещё раз оценивающе окинул меня взглядом:

– Ты, Андрей, человек сразу двух миров, вижу, что тело твоё жило в этом мире, а сила пришла из другого. И не берсерк ты вовсе, и в безумие боевое, как ты говоришь, не впадать тебе. Звезды мне показали путь к месту, где появится богатырь, способный сражать берсерков. Ученье тебе надо принять от меня в месте особом, чтобы власть иметь над даром богов и понимание, как совладать с ним. Готов ли?