– Это перебьет твой запах, – объяснил кот свои действия, всучивая мне в руки связку трав из своих зубов. К нам вернулась матушка Василина и, схватив меня за руку, утащила в избу.

– Кеша, запутай следы! – скомандовала она и захлопнула дверь. – Садись в подпол и молчи! – старуха открыла люк, и я, осторожно ступая, спустилась в погребок. Здесь пахло травами и отчего-то дегтем. А может, мне так показалось. Я села на сундучок и прижала колени к груди, испуганно прислушалась.

Сверху сперва было тихо, только слышна шаркающая походка старушки, а затем и котяра что-то у нее спрашивал, и она что-то отвечала. Слов разобрать было невозможно. А потом начался такой грохот, шум, топот, что на меня посыпалась пыль и песок сверху, а я забилась в уголочек и забыла, как дышать.

– Ведьма! – услышала я громкое обращение. Затем был такой рык, что у меня все внутри задрожало от страха. Удивительно, но голос старухи не дрогнул, она отвечала так же, как и разговаривала с Кешей. Не громче, не тише. Вот же выдержка у бабки. Я восхищенно покачала головой.

– Лапы убрал! Мяяяя-у! – это уже Кеша верещит на кого-то. Затем слышно было, как этот кто-то шипит от боли. Видать, котяра оказал сопротивление.

– Ну-ка, прекратили громить мне избу! – вот сейчас я разобрала голос матушки Василины, которая, видимо, возмутилась не меньше Кеши на какие-то действия незнакомцев. И не побоялась же прикрикнуть? Я все больше и больше восхищалась пожилой женщиной.

Разговор уже принял другой тон, и, судя по звукам, сверху двигали стулья. Может, за стол сели? Я от любопытства и нетерпения ерзала и грызла ногти, хотя вообще-то еще в школе избавилась от этой пагубной привычки. Отдернула руки от лица и постаралась успокоиться. Сколько длилось это все наверху – не знаю, но я устала сидеть. Тело затекло и ныло. Я легла на сундук и свернулась калачиком, подсунув под голову свой мешок, и уснула. Не планировала спать, но усталость взяла свое, и я засопела.

Разбудил меня Кеша, который вышагивал у меня перед лицом, щекоча меня своим пушистым хвостом. Открыла я глаза в самый неподходящий момент, когда он повернулся ко мне задом, и мне открылся не совсем презентабельный вид кота сзади.

– Ты что делаешь? – я отмахнулась от хвоста, и котяра, довольно ухмыляясь, повернулся ко мне.

– Ты тут дрыхнешь, пока я грудью защищал тебя от оборотней. Это хорошо, что ты не храпела, а то матушке Василине не удалось бы убедить их, что в избе больше никого нет. Можно было, конечно, сказать, что она в подвале любовника прячет, но не в ее же возрасте, – продолжал рассуждать Кеша.

– Любви все возрасты покорны, – ответила всем известной фразой.

– Ну не в триста пятьдесят же лет, – моментально выдал возраст своей хозяйки котяра.

– Болтун – находка для шпиона, – снова заученная фраза из детства.

– Какого шпиона? – не понял Кеша моего юмора.

– Вражеского, – я встала с сундука и потянулась. Мышцы ныли и болели. Частично от неудобной позы и сна на жестком сундуке. Частично от того, что мое нетренированное тело офигело от марш-броска по лесу. В общем, жизнь меня к такому не готовила.

– У нас нет врагов. Порой селяне норовят обвинить матушку Василину в море или засухе. Но, как только выясняется, что это пастух отвел скотину к гнилому ручью, а дождь идет в тот же день, передумывают, – Кеша крутится под ногами, и у меня складывается впечатление, что он любит поболтать, а матушка Василина не слишком общительна или устала от гиперболтливого котяры.

– А оборотни? – закинула на плечо мешок.

– Идите ужинать? – крикнула сверху старуха. – Не слушай ты его, милая, он тот еще болтун, – подтвердила мои мысли женщина. – Ступай, ступай, каша уже готова.