– Маленький, ты сломал лапку? – да, я дура и разговариваю с животными, но я так делала, сколько себя помнила, потому и сейчас удивленно уставилась, когда волчонок мне кивнул.

– Ты меня понимаешь? – и волчонок снова кивнул. – Я могу тебе помочь, ты позволишь? – и снова кивок. Я осторожно приблизилась к животному, опасаясь, что кивки мне лишь показались, и волченок меня может укусить. Но зверь позволил не только погладить его холку, но и прикоснуться к лапке. Она определенно была перебита и не мешало бы помочь зверю, иначе он навсегда останется калекой. А хромой волк – это нежилец.

Я посмотрела по сторонам, но ничего подходящего, что можно было использовать в качестве шины, я не нашла.

– Эй, кожаная, ты куда делать? – раздалось откуда-то сверху, и я подняла голову. На краю оврага стоял Кеша и таращился на меня. Вернее, он во все глаза смотрел на волчонка около меня. – Ты что удумала?

– Я тут волчонка нашла. У него лапка сломана, нужно отнести домой и помочь, иначе он погибнет, – обратилась я к коту и поняла, что происходит что-то несусветное. На его кошачьей морде отразился такой спектр эмоций, что я даже удивилась, что они у него есть.

– Тебе бед и проблем мало было? Да что ж ты за кожанная-то такая! Сама приживалкой на шее устроилась, так еще и детеныша оборотня решила притащить. Да ты знаешь, что с нами сделают его родные, когда найдут? – я удивленно посмотрела на малыша-волчонка. Он оборотень? А как же их хваленая регенерация? Или это только в фэнтези-книгах она имеет место быть?

– Я малыша здесь не брошу. Он погибнет без моей помощи, – я тоже умею быть упрямой.

– Ну и сиди здесь с ним, значит! – Кеша фыркнул, развернулся и, демонстративно показав мне свой пушистый зад, скрылся из виду. Я сперва подождала пару минут в надежде, что он вернется, но ожидания не подтвердились. Вот вроде кот, а по характеру – ну форменная скотина!

Я осторожно постаралась поднять малыша на руки. Несмотря на кажущийся маленький вид, волчонок оказался довольно тяжелым.

– Тише, малыш, – маленький оборотень тихонечко поскуливал, но даже не пытался скалиться или схватить меня за руку. Одна попытка подняться с ношей на руках, вторая, и я понимаю, что так дело не пойдет. Я падаю на колени и не могу осилить подъем. Сняла с плеч плащ и погрузила на него малыша, а сама подхватила края плаща и потащила его наверх. Малыш скулил, когда я своими резкими толчками задевала его лапку, но вел себя как герой. Я на коленях, вся грязная и уставшая, наконец-то выбралась из оврага. По лицу струится пот, который я стираю рукавом.

– Долго ты копошиться здесь собралась? Малышу-оборотню помощь нужна вообще-то, – раздалось в стороне, и я подняла злой взгляд на Кешу. Убью котяру, пусть только случай подвернется. Видимо, это было отображалось настолько отчетливо у меня во взгляде, что котяра отошел еще на пару шагов от меня в сторону.

– Мог бы и помочь, – ворчу себе под нос, с трудом поднимаясь на ноги.

– Чем? У меня же лапки! – и кот натурально так показывает мне свои передние лапы, усевшись на пушистую попу. Этот скот бесил меня до зубовного скрежета, но он прав. Чем он мог бы мне помочь?

Я взвалила себе на плечи ношу с волчонком, который лишь сдавленно заскулил.

– Прости, мой хороший, прости, – попыталась я утешить малыша, и тот затих. – Показывай дорогу. Самую короткую.

Кеша развернулся и потрусил вперед, а я за ним. И мне кажется, что сейчас он действительно показывал самый короткий путь, так как спустя минут пятнадцать я уже увидела избу, хотя до оврага мы шли больше часа.

– Ах ты, подлое кошачье отродье! – я еле дышала, но не могла не возмутиться. – Ты какого лешего таскал меня по лесу больше часа?