Одно из них бросается на меня из воды, и я резко пригибаюсь, позволяя ему прыгнуть на меня сверху. Сдерживаю крик, когда его рот смыкается где-то у меня над лопаткой. Как только режущая боль прошивает мне руку, внезапная волна гнева вытесняет её. Я разъярена – не могу же я сдохнуть так глупо! Не от взмаха клинка короля Яноша, а в пасти какого-то безымянного чудовища. Из своей выгодной позиции я втыкаю нож прямо меж выступающих рёбер и яростно проворачиваю. Чудовище с визгом падает назад, из его раны что-то течёт.

Капитан борется со своей тварью, которая всё ещё сопротивляется, хотя её левая рука почти оторвана от тела, висит на тонких нитях мышц и сухожилий. Капитан наносит удар, но промахивается. Его движения неуклюжи; топор у него в руках кажется слишком тяжёлым, и на миг я поражена его неловкостью. Твари удаётся оторвать лоскут ткани от доломана капитана, оставив открытым участок его бронзовой кожи.

Охотник бешено крутится в воде, быстро вращая головой вправо и влево, пытаясь компенсировать слепое пятно. Повинуясь инстинкту, приближаюсь к капитану слева, и когда чудовище снова набрасывается – наши топор и кинжал встречаются в самом центре его груди. Металл скрежещет по металлу. С воплем тварь падает обратно в озеро.

Долгий миг его тело содрогается в ужасных спазмах. Кровь сочится, смешиваясь с водой, тёмная и тошнотворная, воняющая, как зелёная гниль Эзер Сема. И вдруг барахтанье прекращается, и мухи перестают жужжать. Я слышу только рваное дыхание капитана и сбивчивое биение моего собственного сердца.

Мы выползаем на берег. Звёзды всё так же подмигивают со своим злорадным весельем. Падаю на берег, прижавшись щекой к прохладной траве, и сквозь полусомкнутые веки наблюдаю за капитаном, упавшим рядом со мной. Влажные от воды волосы падают на волчий плащ, рассыпаются по земле. Сквозь растворяющуюся серебристую краску пробиваются пятна рыжины. Капитан переворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом, тяжело дышит.

– Тэ нэм ваги тальтош, – сумел произнести он, окидывая меня изумлённым взглядом – мои каштановые волосы, мою сорванную маску. «Ты – не видящая».

– Тэ нэм ваги хорцош, – резко отвечаю я между прерывистыми вздохами. «Ты – не воин».

– Да, – подтверждает он, и его щёки чуть краснеют. – Не воин.

С явным усилием он заставляет себя сесть и протягивает мне руку, затянутую в перчатку.

– Барэнъя Гашпар.

Я уставилась на капитана сквозь паутину мокрых волос – тщательно заплетённые косички разметались – и пытаюсь заставить себя осознать его слова. «Песнь Пяти Королей» звенит у меня в голове – простая знакомая мелодия. Мы зовём принца Чёрным – Фекете. Но это не настоящее его имя.

Отбрасываю волосы назад, силясь прочитать выражение лица капитана. Нет, не капитана – принца.

Могу выдавить из себя одно-единственное слово:

– Почему?

– Сформулируй вопрос поточнее.

Горло саднит от крика и оттого, что я наглоталась озёрной воды, выбираясь на берег. Голос звучит хрипло, совсем не похоже на рык, как мне бы хотелось.

– Почему ты мне соврал?

Он разглядывает рану на своей груди, пульсирующий след от когтей твари. Там, где чудовище оторвало лоскут его доломана, видны три длинных пореза – свежие, рубиновые.

– Я тебе не лгал, – говорит он через паузу. – Ты ни разу не спрашивала, как меня зовут.

– А ты не спрашивал, как зовут меня, – огрызаюсь я. – И не спрашивал, бывают ли у меня видения. Если ты не лжец, то и я тоже.

Гашпар устало смотрит на меня.

– Как тебя зовут, волчица?

Плотно сжимаю губы, думаю, не соврать ли, или хотя бы помолчать подольше, чтоб он помучился. Но я слишком устала, чтобы сделать то или другое.