Обычно я занимаю место среди лучников на вышке, но сегодня им придется обойтись без меня. Отец меня убьет! Порой охота продолжалась в течение нескольких часов – часов полнейшей тишины, поэтому на отстрел кабанов берут только самых терпеливых. Миша не из их числа. Отец собирался заняться ковкой, Марина готовит место для новых шкур, значит, оба направляются в кузницу. Думаю, Федор точно на охоте, может быть, и Тони. Но они скорее загонщики, нежели стрелки. В стае не так много лучников, способных попасть в кабана с большого расстояния и убить его одним выстрелом. Но теперь у них есть Иван.

Щенков разрешалось брать только на особые охоты, что проводятся всего несколько раз в год. Я умудрилась опозориться на первой же охоте, куда с таким трудом смогла попасть. Когда кабан понесся на меня, я залезла на самое высокое дерево, и оставшуюся часть дня охотники пытались меня оттуда снять. Через несколько дней отец выдал мне один из луков, сделанных Федькой, и наказал ходить на уроки стрельбы к дяде Андрею. Тот был и есть лучший стрелок в стае и верховодит отрядом охотников. Он самый сильный воин стаи, а по правилам волков, если вожак падёт в бою, то такой воин сможет занять его место, чтобы закончить битву.

Когда меня снова взяли на охоту, моей радости не было предела. Я стояла на башне, стискивая в руке лук, сердце выскакивало из груди, а стрела дрожала на тетиве. Я была так взволнована и напугана, что, когда пришел мой черед стрелять по кабанам, мною овладела кровожадная сущность. Когда я очнулась, то сидела над трупом маленького кабанчика и, судя по вкусу во рту, загрызла его зубами. Кабанчика пришлось закопать, я не могла его предоставить стае. Позже мне рассказали, как трусливо я снова сбежала с охоты, когда кабаны побежали на нас, и как долго меня не могли отыскать.

Мне потребовались годы охоты в одиночестве, чтобы научиться более-менее справляться с собой. Приходилось подчищать за собой, закапывать растерзанные тела животных, не имея возможности объяснить эти расправы отцу. Поэтому кровожадную сущность я стараюсь не выпускать, и это мне почти удается. Главное, не увлекаться охотой и не пугаться слишком сильно. Да, наслаждения от этого действа меньше, зато добыча целее. Пришлось долго доказывать свою ценность и мастерство, чтобы меня стали брать на охоту. В этот раз я пометила свои стрелы зелеными перьями, чтобы никто не присвоил себе мою добычу, уговаривала отца освободить меня от кузнечных дел, а на охоту в итоге так и не попала…

К дому я подходила почти ползком, чтобы тайком узнать, кто там остался. Алеша куда-то испарился, говорить нам было не о чем. Я оттолкнула мысли о чистке, сейчас это не главное. По двору сновали хранители, готовя ледники для мяса; дети бегали, играя то ли в прятки, то ли в догонялки, и едва не выдали меня, когда я уселась под окном своего дома.

– Я тебя нашла, Эрика! – закричала девчушка с черными косичками, и я грозно шикнула на неё, чтобы отпугнуть от своего укрытия.

Но судя по звукам и запахам, доносившимся из нашего жилища, там никого, кроме Оксаны, моющей посуду, не было. Поэтому я уверенно вошла и направилась в свою комнату.

В доме я занимала угловую комнату, где западное окно выходило во двор, на растущую у входа сосну, а южное – на лес, на тропу к городу. В дальнем углу стоял платяной шкаф со скрипучими дверцами. Я почти не пользовалась им, вешая туда одежду не по сезону. Рядом, ближе к южному окну, располагалась односпальная кровать с сетчатым основанием и металлическими спинками. Я вошла в комнату и углубилась в стоящий у стены комод, чтобы выбрать одежду для охоты. Четыре выдвижных ящика, доверху наполненных разномастной одеждой, большую часть из которой я не надевала. Над комодом громоздились мои книги, выставленные на трех высоких полках стеллажа. Вот и всё убранство моей любимой обители, моего дома внутри дома волков.