На проспекте Аояма-дори автомобили, как обычно, неслись плотными стадами. Тротуары заполнены токийцами, спешившими в увеселительные заведения, и теми, кто возвращался домой, припозднившись на работе.

А вот около кладбища Аояма-боти, расположенного хотя и в этом центральном районе Аояма, но все же несколько в стороне от главных улиц, было немноголюдно. Одна из оказавшихся здесь довольно редких прохожих – молодая высокая женщина в юбке, блузке и жилете, в туфлях на низких каблуках. Распущенные волосы почти доходили до плеч. В руке – бумажный пакет, на котором под уличным электрическим фонарем можно различить надпись «Исетан».

Женщина свернула в ворота Аояма-боти и засеменила по центральной аллее вглубь кладбища. На одной из отдаленных аллей одиноко притулился автомобиль среднего размера. Женщина юркнула в эту машину.

Кладбище Аояма-боти нередко служит пристанищем для любовников, прибывающих туда в ночное время на автомашинах. Парочки устраиваются на заднем сиденье и предаются любовным утехам. Зачем тратить деньги на love hotel, когда можно заняться любовью в автомобиле, хоть и на кладбище!.. Духи простят.

И эта женщина, видно, прибыла на свидание с возлюбленным. Что они делали внутри машины – ведомо только им двоим…

Даже если кто-то наблюдал в бинокль ночного видения за тем, что творится в салоне автомобиля, мог видеть лишь парочку, лежавшую на заднем сиденье. Женщина внизу, мужчина – сверху на ней, но оба – неподвижны. Если бы бинокль был особой мощности, то можно было бы разглядеть надпись на форменной куртке мужчины с названием компании «Yamazaki».

Но и в бинокль никто не смог бы узреть, как женщина приняла от мужчины микропленку. В свою очередь, она положила на коврик у водительского сиденья плотный конверт.

Женщина вскоре покинула автомобиль «возлюбленного» и направилась на выход с кладбища. Потом она вышла на Аояма-дори, дождалась автобуса и доехала до станции Сибуя. На вокзале городской железной дороги она вошла в туалет.

Через три минуты из женского туалета быстро вышел мужчина в брюках, тенниске и легкой куртке темного цвета. В руках у него был фирменный пакет с надписью «Исетан».

Веригин и Мазун продолжали наблюдение за парламентарием.

В один из вечеров рабочей недели он не поехал сразу домой, а отправился в квартал Акасака. Там его депутатская машина свернула в переулок, где находился дорогой ресторан с гейшами. Они не проститутки, буквальный перевод «гейша» – человек искусства. В их задачу входит развлекать гостя разговорами на различные темы, в том числе о культуре и искусстве, станцевать национальный танец. Ну, а уж отправится ли она потом с клиентом в другое место для оказания ему интимных услуг – это уже ее личное дело!

К ресторану подъехал еще один представительский автомобиль. Из него вышел довольно высокий для японца господин. Веригин сфотографировал фотоаппаратом с оптическим объективом этого гостя и номер его машины.

Внутрь ресторана Веригин и Мазун, конечно же, не вошли, а дожидались объектов снаружи. Через пару часов парламентарий и его партнер по ужину вышли из ресторана. Их лица были раскрасневшимися и лоснящимися от легкого пота. Японцу обычно достаточно выпить две-три бутылки пива или несколько порций виски на дне стакана, и они уже здорово навеселе. Вместе с ними из ресторана к машинам засеменили две японки в кимоно. Парочки уселись каждая в свою машину. Веригин успел снять этих женщин, в том числе лица, крупным планом, настроив оптику.

Автомобили депутата и его сотоварища поехали в обратном направлении, но не к парламенту, а к отелю «Окура». Этот дорогой отель круглой формы располагается на возвышенности в центре города. Парламентарий и его наперсник в сопровождении женщин вошли в фешенебельный отель. Они снимут номера на несколько часов. Возможно, депутат арендовал там номер на весь год. Для деловых конфиденциальных переговоров и встреч иного характера, как в этот день.