Жозефина кивнула и снова прижалась к Рону всем телом.

Сухая рука мягко погладила её по затылку, прижимая ещё крепче. Хотя Жозефине казалось, что это уже невозможно.

– Я боюсь, – тихо сказал Рон.

Жозефина вздрогнула, но, подняв взгляд, увидела, что Рон не смотрит на неё.

– Боюсь, что когда-нибудь ты не сможешь простить.

Жозефина не ответила.

За ту папку Жозефина так и не взялась. Желания разбираться в делах давнего прошлого и бередить едва зажившие раны не было никакого. Отец умер, и вернуть его было нельзя. Дэвид Торанс тоже был безвозвратно мёртв. Те же, кто выжил – Люси и она сама – шли своей дорогой и едва начинали выбираться из пропасти, куда отправил их неудачный выстрел незнакомого киллера.

Переговоры с Гарднером продолжались, но без особых изменений, и, не желая втягивать в это Батлера, Жозефина начала искать параллельные пути закупок среди эрханских партнёров. К концу месяца она, потирая руки, заключила контракт с эрханским производителем интеллектуальных систем «Карш Циан» и на следующие переговоры с порядком, надоевшим ей Гарднером попросту не явилась, сославшись на занятость. Она рассчитывала отсидеться у себя в кабинете, пока тот будет бушевать в приёмной, но сделать это у Жозефины не получилось – едва она вошла в помещение, увидела, что её стол уже занят Батлером.

– Как это понимать? – Жозефина подняла брови, подошла к столу и уселась на самый краешек рядом с Батлером.

Тот протянув руку, поймал её за талию, наклонил к себе и, поймав ртом её нижнюю губу, медленно, дразняще потянул на себя.

– Как ты это сделала? – спросил Батлер, отрываясь от своего лакомства.

Жозефина легко пожала плечами, однако этот простой жест заставил Рона впасть в ступор на несколько секунд.

Жозефина незнакомо, криво улыбнулась, разбивая соткавшуюся перед взором Рона иллюзию.

– С ними легко говорить, если знаешь их язык.

– Научишь меня? – спросил Рон отчасти в шутку, подражая тону Жозефины.

– Нет. Тогда я стану тебе не нужна.

– Дурочка, – Рон потянул её на себя, усаживая на колени и, склонившись к самому лицу, вдохнул знакомый и чужой аромат – после неудачных рождественских праздников он сам подарил Жозефине новый парфюм, который та долгое время не решалась использовать, а теперь Рон отчётливо уловил окружавший девушку запах восточных специй и сладких пряностей. Этот новый запах был тяжелее прежнего, навевавшего на Рона воспоминания о детстве и бабушкиных ватрушках, зато сердце от него билось как бешеное.

Рон протянул руку вниз и извлёк из-под стола бутылку шампанского.

– О, – Жозефина подняла бровь, изучая редкую этикетку, – ты хранишь подобные вещи в офисе? Интересно, для кого?

– Угадай, – Рон снова поймал её губы, заставляя замолчать, а наигравшись с ними, продолжил. – Я не Гарднер, Жозефина, выключи свой сарказм.

Жозефина усмехнулась и, потянувшись, обняла его и уткнулась носом в плечо.

– Прости. На самом деле не успела переключиться.

Рон опустил руки ей на спину и мягко погладил.

– Ну, я надеюсь, со мной ты проведёшь эти два часа с большим удовольствием.

Жозефина чуть отстранилась и посмотрела на него, но Рон с трудом мог разобраться в её взгляде. Желание… Грусть… Сожаление. Усталость?

– Жозефина?

Жозефина вздохнула, прикрыла глаза на секунду, а когда открыла их, взгляд её снова был привычно спокоен.

– Прости.

– Что-то новое. Ты мне врёшь?

– Я не вру, – Жозефина вздохнула. – Просто не хочу… здесь. Это будет… как в самом начале. Шеф трахает свою секретаршу. Тихо, – она опустила палец на губы Рона, заметив, что тот собирается возразить. – Я же не отказываю. И я не говорю, что ничего не изменилось. Просто… такое чувство.