Мы внимательно огляделись вокруг и увидели следы. Кто в детстве не зачитывался романами про индейцев-следопытов? Видимо, и нам с Олегом придется стать следопытами. Увлекательное, надо признать, оказалось занятие. Чем дальше идешь по следу, тем больше узнаешь о человеке. Здесь Саша остановилась и развернулась на месте, видимо, чтобы посмотреть назад. А на этом месте она перепрыгнула через небольшую ямку, вот потопталась на месте, прежде, чем продолжить путь. Видно было, что шла одна. Но куда и зачем – совершенно непонятно.

Я так привык, что за все время нашего путешествия Саша никогда не вырывалась вперед – как в прямом, так и в переносном смысле. Для нас с Олегом она была идеальным попутчиком. Мы с ним часто обсуждали, куда пойти, в какую сторону свернуть, какую дорогу выбрать… Не ругались, но бывало горячо и долго спорили, прежде, чем придти к какому-то решению. Саша во всех этих спорах не участвовала и безропотно принимала любой вариант. Поэтому-то меня так и удивило ее решение уйти из зоны видимости.

Все же разойтись гораздо проще, чем потом снова встретиться. Путешествуя втроем мы иногда – чаще в оживленных городах, чем в диких местах – конечно тоже теряли друг друга из виду. На этот случай у нас было правило – возвращаться в то место, где последний раз точно были все вместе. И вот мы опять разбрелись.

Впрочем, как раз в пустыне-то заблудиться проще простого. Один из таких случаев описан у Лоуренса Аравийского. Однажды он во главе бедуинского отряда ехал на очередную диверсию. Во время привала заметил, что один из его попутчиков пропал. Верблюд, седельные сумки и даже винтовка были на месте, а бойца и след простыл. Остальные бедуины, казалось, совсем не были озабочены пропажей товарища – он был из другого племени и для них чужак. Но Лоуренс, как истинный джентльмен, не мог так поступить: «Если бы я уклонился от своего долга, это оправдали бы тем, что я иностранец. Но такое оправдание было слабым доводом для человека, который намеревался помогать арабам в их восстании». Он повернул назад, хотя и с очень большой неохотой: «Настроение мое было далеко не героическим, так как меня взбесила нерешительность остальных людей и необходимость изображать из себя бедуина. Больше всего, меня бесил сам Гасим, ворчливый парень с редкими зубами, скверного нрава, подозрительный, грубый человек, от которого я дал себе слово избавиться при первой возможности. Казалось нелепым, что я должен был подвергнуть опасности свое участие в арабском восстании ради одного нестоящего человека. Мой верблюд глухим ворчанием, казалось, выражал те же чувства». Только через несколько часов ему удалось найти пропавшего человека, который был уже на грани теплового удара.

Благополучно завершилась и наша история. Мы Сашу догнали примерно через полчаса. Как оказалось, она пошла вперед с единственной целью – спрятаться в тень от огромного валуна. И как-то не приняла в расчет, что до него было два километра. Опять же вспомнились слова Лоуренса в конце его истории с поисками пропавшего: «Это маленькое приключение отняло у нас много времени, и остальная часть дня казалась не такой длинной, хотя зной и усилился». Мы тоже, как только соединились, почувствовали себя бодрее, пошли быстрее и меньше отвлекались по сторонам.

Когда у нас наконец-то возникло ощущение, что пора бы выбираться из пустыни, на заброшенной колее, по которой, казалось, уже никто несколько лет не проезжал, показался пикап. Мы запрыгнули в пустой кузов и примерно через полчаса приехали в деревню Вади Рум с десятком бетонных домиков, горсткой верблюдов и несколькими джипами томящимися в ожидании туристов.