День шел к концу. Солнце клонилось к западу и стало заходить за один из «столпов». Тени заметно удлинились. Мы наблюдали за тем, как быстро наступают сумерки, как темнота наваливается на пустыню. Похолодало, появились звезды. Полная луна, поднимающаяся над безжизненным пейзажем, который иначе как лунным и не назовешь, была не белой, как обычно, а почти желтой. И этот эффект не иллюзия, а реальность. Свет проходил через клубы песка, взметнувшегося высоко над пустыней в результате вечернего бриза.

Днем было по-летнему тепло. Но после заката ветер, который в этой пустыне, видимо, никогда не стихает, усилился. Песок стал проникать во все щели – вся одежда в песке, на губах – песок, на зубах – тоже песок. В поисках укрытия мы свернули в первое попавшееся на нашем пути кривое и очень узкое ущелье. Три поворота и уже нет никакого ветра. Но с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее.

Огляделись вокруг. В глаза бросились несколько сухих кустов саксаула (не уверен, что это растение здесь именно так называют, но в Туркмении это точно был бы именно саксаул). Наломав руками веток, мы развели костер. Хотя, возможно, здесь – в заповеднике – это и запрещено.

От холода я проснулся очень рано и уже не мог уснуть. В этот краткий миг между ночью и днем – когда луна уже спряталась, а солнце еще по-настоящему не встало – все вокруг было залито странным, призрачным светом. Ни дуновения ветра, ни единого даже самого приглушенного звука. Массивные скалы громоздились над нами, подобно башням средневекового замка. Впереди и сзади маячили горы – они казались черными тенями на серой глади безбрежного моря песка, на котором вместо волн вздымались барханы. На фоне рассветного неба явственно выделялись холмики, впадины, редкие кустики. Ежась от утренней прохлады, я оглядывался вокруг в поисках хоть каких-нибудь признаков присутствия людей. Их не было. Никого и ничего – настоящая пустыня.

Однако, это все же не Сахара. После того, как мы собрались и вышли из узкого ущелья на простор вади, вдалеке показалось стадо верблюдов. Они были того же песочного цвета, что и песок, по которому ходили. Поэтому заметили мы их лишь потому, что они двигались. И взрослые животные, и детеныши поедали колючие кусты, невзирая на жутковатые шипы.

В тени охряно-красной скалы, расцвеченной светлыми вкраплениями, мы увидели брезентовый шатер. Оттуда нас тоже заметили. Одинокий бедуин приветливо попахал нам рукой и жестами стал приглашать зайти в гости. В пустыне, где путники встречаются не каждый день, поневоле будешь рад любой возможности поболтать с незнакомцами. Загоревший до черноты под яркими лучами солнца бедуин по восточному обычаю напоил нас чаем. Потом из переносного холодильника (и сюда дошел прогресс!!!) достал бутылку.

– Как же можно ходить по пустыни без воды! – эту фразу можно было понять и без перевода с арабского языка.

Шли мы медленно, подолгу застревая то у огромного бархана из темно-красного песка, то у наскальных рисунков. Шли наобум, но совсем не боялись заблудиться. Было ощущение, что это и не пустыня вовсе, а гигантские декорации, на фоне которых снимают очередной приключенческий фильм. И стоит только сказать «стоп», как съемки закончатся, и можно быть свободным.

Мы с Олегом отвлеклись всего на пять минут, чтобы на фото и видео с нескольких точек снять верблюдов, которые с увлечением обгладывали колючие кусты. Вернулись назад на полузанесенный песком след от шин, служивший нам ориентиром, а Саши на том месте, где мы с не расставались, не было. Может, она спряталась за бархан? Заглянули. Но и там ее не было. Стали кричать. Ответом нам было только эхо. И куда она могла подеваться? Может, ее бедуины украли? Говорят, здесь такое случается. История с похищением юной красавицы каким-нибудь шейхом из пустыни – один из популярных сюжетов дамских романов.