И тогда я пошел на первое преступление во имя ВАЗ-2106. С помощью ювелирного и граверного инструмента, а также яйца и картошки, в гараже моего друга Саши мы изготовили генеральную доверенность, весело сверкающую свежей печатью. Вооружившись ей, я на всякий случай все же уговорил Равиля вместе перегнать автомобиль в Ростов. При встречах с гаишниками, надо и не надо (а, не надо – хозяин рядом) я демонстрировал свою доверенность, аккуратно запаянную в потертый целлофан, чтобы хуже просматривалась.

Вопрос задавали обычно один: "Не просрочена?". Затем смотрели внимательно и: «Поезжайте». Качественно мы исполнили документ! В Ростове, постепенно наглея, я стал ездить по доверенности уже "в полный рост", хотя мой московский номер часто привлекал внимание и, обнаглев вконец, отважился выехать в Карачаево-Черкессию. И тут, как выражался в детстве мой сын: "Правду тебе говорю, честно говорю, правда, честно так было", останавливает меня группа офицеров-гаишников. От нее отделяется лейтенант и, отдав честь, представляется:

– Добрий ден, летенант Чантиев, докумэнт, пожалста.

– Пожалуйста, – подаю я права и техпаспорт.

– Даверенност ест? Фамилий разный, потому вопрос.

– Конечно, пожалуйста, – говорю.

Он внимательно ее рассматривает и, неожиданно для меня, в задумчивости произносит:

– Печат какой-то кривой, непонятный.

– Да ладно тебе, – говорю с замиранием сердца. – Всем прямой, тебе кривой.

А сам мысленно рисую себе грядущий кошмар: "Ну всё, приехал!»

Тут, откуда ни возьмись, подскакивает уазик с огромным толстым подполковником внутри, самым главным гаишником республики, наверное. Мой лейтенант докладывает ему что-то на своем языке, подполковник же возражает ему неожиданно по-русски:

– Чантиев, что тебе непонятный? Все понятный: сам – ростовский, машин – московский, а печат – грузинский. Поезжай на х…!

Последнее распоряжение подполковник адресовал уже мне, возвращая документы. До сих пор не пойму, то ли он пошутил, то ли поверил мне, то ли зауважал.

Через полгода подошло время снять машину с учета и оформить на себя. Сейчас это можно сделать в любом городе, тогда же для процедуры переоформления требовалось явиться в Москву. Поехал я с двумя друзьями ростовчанами. Хозяин автомобиля Равиль, плотно занятый на работе, поручил представлять свои интересы в ГАИ, по доверенности, моему знакомому москвичу Владимиру Смирнову.

Мы потратили на снятие с учета день, но дела не завершили: справка-счет с транзитными номерами ожидалась утром. Пока же у нас на руках были справка на имя Мустафина о снятии машины с учета с целью продажи и доверенность на имя его представителя Смирнова. То есть любой человек с водительским удостоверением имел право управлять автомобилем в Москве в присутствии одного из вышеуказанных лиц.

И что вы думаете? Мы таки откололи номер, пойдя на второе, незапланированное, преступление. Когда до нашей гостиницы оставался квартал, Володя говорит: "Мужики, очень важное дело, мне необходимо выйти! Думаю, этот километр вы проедете и без меня. На всякий случай вот мой паспорт с доверенностью". Как только он скрылся, нас немедленно остановил лейтенант ГАИ. И началось!

– Добрый день! Документы, пожалуйста.

Толя, сидевший за рулем, подал права и справку о снятии с учета.

– Ясно. А кто Мустафин? – спрашивает лейтенант.

– На работе он, вот доверенность. Я за него, – отвечаю, подавая чужой паспорт.

– Что это вы так сильно изменились, гражданин Смирнов?

– Время же идет быстро, – спокойно возражаю я.

– Да, это конечно. А как дочь вашу зовут? – невозмутимо спросил бдительный инспектор, листая паспорт Смирнова.