– Ну разве это конфликт?
– Да тут же десятый класс, сами понимаете, и девчонки…
– Да, себя надо показать…
– У него классная руководительница Наталья Анатольевна. Не скажу, что хулиганистый, но ребенок – мальчик.
В Интернете я прочитал, что на открытии мемориальной доски на школе в честь Георгия его классный руководитель Наталья Фрелина сказала[4]:
– Вы, наверное, ждете от меня слов: «Наш Жора с детства вел себя как герой». Нет, он был таким же непоседой, как и большинство детей его возраста. Даже маму в школу приходилось вызывать. Но он всегда был надежным другом. Помню, и спустя несколько лет после выпуска навещал меня в школе…
И теперь озвучил слова учителя маме.
Наталья Георгиевна:
– Да, да. Они понимали друг друга… А представляете, рост метр девяносто. А все эти девяностые годы, и как это с деньгами. Все это так было тяжело. А мы жили рядом со школой. Он утром и кашу геркулесовую поест, и чай попьет, придет в школу, урок-два просидит. Он есть-то хочет, его отпускают, он на перемене прибегал. А мы уже знали: быстрее-быстрее приготовим. В одиннадцатом классе он просто нас «съедал»…
– Растет мужичок!
Мама:
– Потому что он в постоянном движении, то у него футбол, то баскетбол. В спортивную школу ходил. И ездили по области, в волейбол играли. Но такого, чтобы злостного, никогда не было. И почему-то все равно его все любили. Есть же мальчишки хитренькие, подленькие, а этот нет. Открытый был. Я еще вспомнила, это Наталья Анатольевна была. В 9 классе заканчивается учебный год. У них в классе, что ли, урок был, и пошли на речку. Кажется, с учительницей. Ну и пошли на речку. Ну и ребята купили бутылочку, выпили. Те-то поумнее как-то… А этот же не умеет скрывать. У него все на виду. Учительница: «Иди сюда». Он же не умеет врать. Дело дошло до милиции. Меня вызвали. Там был Малахов Геннадий, наш участковый. Мы сели с сыном, разговариваем. Я: «Ну вот, сынок, видишь, где твои друзья. Пили все вместе, а в милиции ты один. Ты понимаешь или нет?» Думаю, у него это отложилось. Ну и покуривал. А потом всё. Шестнадцать лет, а он ни грамма, ни курить, повзрослел. И с тех пор не курил. Четко знал, как надо действовать в любой ситуации. И в армию пошел по контракту, у него все четко. Все грамотно. Когда по контракту служил, приехал в отпуск. Я приехала на вокзал его встречать. У него рюкзак размером с сахарный мешок. Они как, хоп, и через голову на плечи наденут. Пришли домой. Он на пол поставил. Не поднять, килограмм пятьдесят. Он его раскрывает, там вещи. Как учили в армии, все вещи уложены. Все плотно, все аккуратно. Все у него всегда было аккуратно. Он знал, где что лежит.
– А кличка у него какая-нибудь была? В школе…
– Нет, звали Жорик. Или Абрам, по фамилии Авраменко…
В армию. 45‑я бригада. Приход к вере
– А где он служил?
Мама:
– Его призвали в 2008 году. Он по срочке, это как раз последний призыв на два года. И служил в Москве. Писал письма: «Сижу в кубрике. У меня батон, масло, сейчас чай попью и пойду полы мыть. Как ребята старослужащие говорят: пока сколько-то километров полов не помоешь, служба не закончится». Его такая служба не прельщала, он пошел к командиру, высказал свое мнение.
– Что пошел служить, а не полы мыть…
– Да. А те ему: «Да успокойся…» А он свое. Тогда: «Ах, ты хочешь службу, мы тебе устроим». И перевели его в Наро-Фоминск. В десантную часть. Вот попал в часть, а там группа была дагестанцы. И вот говорит: «Что там было, там бои без правил». Вот почему, не знаю, он говорит. «Вот в умывальник зайдем туда». В общем, если попадались вместе, начиналась такая битва, что «раковины отлетали». А я говорю: «Что же офицеры?» – «А они убегали». Вот такая там служба была. Особо про срочку не могу сказать, телефонов не было… Вот через офицеров договорились, и его в 45‑ю бригаду в Кубинку. Вы в курсе, что это за бригада? Анатолий Лебедь, слышали, этот вэдэвэшник, знаменитый? Подполковник. Так Жора его знал. С ним служил…