Странным кажется многим также «неожиданное» заявление Гитлера в октябре 1939 года, когда Польша была повержена, с Россией у Германии был договор о ненападении, и поэтому она могла передислоцировать свои войска на запад и «больно» ударить по своим строптивым соседям, объявившим ей войну: Гитлер предлагал Западу мир, созыв конференции для улаживания спорных вопросов. Англия и Франция приглашение к миру не приняли: французы надеялись со своей стодивизионной армией отсидеться за неприступной, как им казалось, линией Мажино, англичане – за Ла-Маншем, прикрытом мощным военно-морским флотом.

Некоторые считают предложение Гитлера о мире демагогическим, поскольку, дескать, он уже назначил день вторжения во Францию (12 ноября), был готов план вторжения в Англию («Морской лев»), и, несмотря на миролюбивые заявления, подготовка к войне шла полным ходом. Но хорошенький бросок через Ла-Манш, который откладывался 14 раз, так и не был реализован. И странно было бы, если, не получив положительного ответа на предложение мира, немцы перестали бы укреплять свою армию. Даже в своем «завещании» Гитлер сетует на то, что западные страны первые начали войну и не приняли его мирных предложений, когда войну еще можно было остановить. Значительное лицо в немецкой военной иерархии, бывший некоторое время начальником Генерального штаба Гудериан в своих мемуарах неоднократно подчеркивает, что на Западе Гитлер воевать не собирался, а Вермахт готовил для войны на Востоке. Операция же вторжения в Англию «Морской лев» была не больше, чем отвлекающий маневр для усыпления бдительности советского руководства. Вот что он пишет: «…Оставшиеся во Франции части занимались подготовкой к операции «Морской лев». С самого начала предстоящую операцию никто не воспринимал всерьез…. Слабость авиации и флота (оставшихся во Франции) служила, на мой взгляд, лучшим подтверждением того, что Германия не собиралась воевать со странами Запада и не готовилась к подобной войне».

Гитлер и его сподручные (особенно Геббельс) – непревзойденные провокаторы и демагоги; воевать на Западе они все же искренне не хотели, не входило это в их стратегические планы, уж по крайней мере на ближайшие годы. В их планы входил разгром России, и только потому, что они опасались удара в спину из-за линии Мажино ста дивизий французской армии и расширения английского вмешательства на континенте, немцы после долгих колебаний решились нейтрализовать Францию и Англию военным путем. Причем нужно прямо сказать, что главную скрипку в принятии такого решения играл не Гитлер, а его генералы, которым не терпелось наказать своих давних военных противников, опозоривших их в восемнадцатом году. России же они боялись, памятуя заповедь Бисмарка и печальную участь Наполеона. Причем, они же (адмирал Редер) настояли на расширении фронта войны, включив туда Данию и Норвегию, где должны были разместиться базы для подводной войны против Англии.

Но каковы же причины «странной войны», дюнкеркского позора, когда немецкие генералы с усмешкой смотрели, как английские томми поспешно грузятся на свои суда и любые подручные средства, дав им возможность буквально «смыться» на свой остров, сохранения государственности капитулировавшей Франции, сдачи без боя немецких частей на Западе при яростном сопротивлении на Востоке, чем возмущался даже сам Гитлер, и т. д.? Ответа на эти вопросы нельзя дать, если не учитывать психологические особенности восприятия войны вообще и войны между соседями в частности народами западных стран и их военной касты, без знания традиций и «этики» военных столкновений между действительно «кровнородственными» народами и землями.