Неограниченность людских ресурсов натолкнуло военных теоретиков Древнего Китая на мысль заменить воспитание войск «профессиональным отбором». У-цзы, например, хоть и советовал изучать свойства воинов, но не с тем, чтобы найти лучшие способы воздействия на них, а чтобы выбрать готовых, мотивированных исполнителей: «Они (правители. – С.З.) собирают из своего народа отважных и храбрых, сильных духом и телом и составляют из них отряд; они собирают таких, кто с радостью идет в бой, отдает все свои силы борьбе и тем проявляет свою преданность и храбрость и составляет из них отряд; собирают таких, кто может переходить через горы, проходить далекие расстояния, кто быстр в ходьбе, умеет хорошо делать переходы, и составляют из них отряд; они собирают таких слуг, кто утратил свое положение и хочет снова иметь заслуги перед государем, и составляют из них отряд; они собирают таких, кто сдал крепости, не смог защититься, кто хочет смыть свой позор, и составляют из них отряд. Эти пять отрядов являются отборными частями армии» [18, с. 141]. Подобное «разделение труда» характерно, разве что, для сказочных персонажей, одни из которых выдергивают с корнем деревья, другие крошат скалы, третьи поворачивают русло рек в зависимости от возникающей задачи.

В замыслах китайских стратегов войскам отводилась роль немых исполнителей приказов. «Мудрый государь и искусный полководец – писал в своем трактате Сунь Бинь, – не делают ставки на рядовых воинов» [18, с. 365]. Личность отдельного воина, а вслед за ним и всей армии лишалась индивидуальности, приносимой в жертву целесообразности, порядку и дисциплине настолько, что, например, солдат, выскочивший без команды из строя и зарубивший двух неприятелей, по приказу своего полководца предавался смерти.

Авторы других древнекитайских трактатов по военному искусству были, правда, не столь категоричны. Вэй Ляо-цзы, например, не только признавал необходимость подготовки войск к сражениям, но и с определенностью утверждал, что «в бою необходимо, чтобы полководец воодушевлял своих солдат. Это все равно, как сердце управляет руками и ногами. Если дух не поднят, солдаты не пойдут на смерть из верности долгу, никто не будет сражаться» [18, с. 509]. Ли Вэй-гун также полагал, что «когда существо, состоящее из плоти и крови, борется с воодушевлением, не обращая при этом внимания на смерть, это происходит оттого, что таким его делает дух. Поэтому правила ведения войны заключаются в том, чтобы… пробудить в них (воинах. – С.З.) дух победы» [18, с. 311]. Да и Сунь Бинь со ссылкой на Сунь-цзы[24] писал в другом месте своего трактата, что «когда подходишь к месту сражения и сближаешься с неприятелем, важно укрепить дух воинов. Когда назначен день битвы, важно вселить в воинов непреклонную решимость сражаться. А перед началом сражения важно поддержать в воинах боевой дух» [10, с. 404].

Боевой дух, правда, можно трактовать как ци (энергию, жизненную силу), для поддержания которой достаточно, чтобы перед сражением солдат был хорошо накормлен, одет, обут, снаряжен, вооружен и не слишком утомлен. Сделать такой вывод можно на основании анализа плохо сохранившегося текста главы XIII трактата Сунь Биня, которая так и называется «Поддержание боевого духа»: «…и устрашить воинов всей армии, дабы воодушевить их (выделено мной. – С.З.). Командующий отдает приказ… и этот приказ служит тому, чтобы поднять их дух. Командующий приказывает… короткую боевую одежду, дабы придать воинам решимости и укрепить их дух. Командующий приказывает выдать каждому воину еды на три дня, и люди государства делают, чтобы вселить в воинов непреклонную решимость сражаться. Командующий созывает своих охранников и объявляет им «Питье и еда не…», чтобы поддержать в воинах боевой дух» [10, с. 404].