– Товарищ старший лейтенант, – Павло, увидев Атласова, попятился.

– Где Зубов?

– Не видел.

Дмитрий резко приподнял заднее сиденье.

– Так, нет золотой статуэтки Перуна, серебряного кинжала и папки раскопок. Может быть, что-то и по мелочи. Но это самое ценное. Павло, надо спрятать документы и похоронить майора. Помоги.

Машину пришлось бросить, Зубов слил бензин. Дмитрий прихватил с собой пистолет и документы Атласова, а также схему, по которой потом можно было бы найти архив.

– Куда мог пойти Зубов?

– Я думаю, товарищ старший лейтенант, на юг. Он видел, куда пошли мы, и естественно, пошел в противоположную сторону.

– Скорее всего, так. Эх, Зубов, Зубов.

Валуев и водитель пошли по следам капитана.

Снег сверкал под яркими лучами солнца, слепил глаза. Валуй продрог от сильного холода, но вдали послышался звон колоколов, и Дмитрий пришпорил коня.

Все в городе было так же, как несколько месяцев назад. Разве что снег побелил округу.

Дмитрий подъехал к высоким деревянным хоромам, неторопливо привязал коня и твердо ступая, поднялся по ступенькам. Стукнул в дверь и вошел, сдернув с себя шапку, бросив в угол шубу.

Навстречу вышла незнакомая девушка и спросила, что нужно.

– Хозяйка где?

– Она изволила отдыхать и велено никого не принимать.

– Скажи, Валуй, вернулся, живой. Скажи.… Впрочем, только это.

– Но ведь…

– Это важнее. Она еще благодарить тебя будет.

Девушка ушла наверх, в терем.

Через некоторое время он услышал топот босых ног.

– Митя! Любый! Митя!

Анастасия в ночной рубашке, босиком и с растрепанными волосами бросилась в объятия Дмитрия.

– Я знала, что ты вернешься. Я ждала, – Настя плакала и прижималась к груди Валуя. – Где же ты, любый мой, пропадал? Столько времени ни слова, ни весточки. Предслава, собери на стол. Данилка, истопи баньку. Гость дорогой приехал!

Они сидели за столом вдвоем и не могли насмотреться друг на друга.

– Знаешь, когда костромичи вернулись, то с ними был воин Владимира Серпуховского, звали его Гологоль. Он сказал, что его отец был знаком с моим дедом и отцом. И еще он сказал, что ты не такой воин, чтобы просто исчезнуть. Сказал, что ты рано или поздно вернешься, и что он это чувствует. Оставил свиток и уехал.

– Свиток?

– Предслава, принеси свиток Гологоля.

Девушка подала, что просили.

Дмитрий сломал печать и развернул лист.

«Путь, по которому ты идешь, тяжел и сложен. Не каждый готов и в силах его преодолеть. Ты тот, кого избрал сам Вышний. Тот, кому суждено пасть за веру русскую. Тот, кто никогда не сойдет с Пути ПрАви. Но тебе нужны знания. Найди меня в Москве. Витимир Гологоль».

– Прочти, – Дмитрий подал свиток Анастасии. – Когда лежал раненый, то дед волхв наговорил много необычного. Что-то похожее на это. До сих пор пытаюсь разобраться в его речах и не могу. Настя, ты не знаешь, как там мой отец?

Она вдруг уронила свиток.

– Я думала, ты знаешь, – прошептала Анастасия. – Они сгорели месяц назад. Только ваш дом и все. Словно кто-то поджег.

В голове Валуя потемнело. Кулаки сжались, челюсти заскрежетали.

– Вот значит, как, – после долгого молчания произнес он. – Кто управляет моими землями?

– Племянник твой – ВорОта.

– А почему не Андрей? Он ведь должен наследовать!

– ВорОта отобрал все и выгнал его. Хотел убить, но люди помешали.

– Где он сейчас? ВорОта?

– Вчера приехал в город. Сватается к Любаве.

– К Любаве? Как это? Она же невеста Андрея! Значит он у нее? Еду немедля.

Любава была дочерью обедневшего князя Гостослава, очень дальнего родственника новгородских князей. Об этом, наверно, помнили только они.

Валуй ворвался в дом Гостослава и, несмотря на противодействие челяди, ввалился в трапезную.