– Вон Буслай уже шестерых лиходеев на тот свет послал, завидую я ему, – задумчиво сказал Никита.

– Да, заняться совершенно нечем, – вздохнув, сказал Добродей.

– Может быть поохотимся? Архип хворый лежит, а мы возьмем проводника, да по лесу походим, – предложил с задором Никита.

– Сбыслав велел острог без присмотра не оставлять, мало ли что случится, – сказал Добродей.

– Так Сбыслав сказал нам и стоянку Малюты найти, как мы ее найдем, ежели мы все время здесь сидим. Буслай обещал пойти, но тут видишь, как с Архипом сложилось. Завтра они с Зарой на болота пойдут за грибами какими-то. Добродей, давай мы с Годыней завтра возьмем Спирьку в проводники да сходим к Черным Топям. Говорят, там где-то Малюта обитает, – с ухмылкой сказал Никита.

– Добродей, Никита дело говорит. Давай мы сходим, – пробасил Годыня.

– А нас что в остроге оставите? – недовольным голосом сказал Игнат.

– Всем идти нельзя, – сказал подошедший к ним Буслай.

– Всем нельзя, – согласился Добродей.

– А лагерь где-то у Черной Топи. Зара об этом говорила. Видела она их у этих болот, – сказал Буслай.

– Ладно, хорошо. Завтра с восходом Годыня и Никита сходят туда, разомнут кости. И Спирьку не забудьте, а то заблудитесь и вас еще искать придется, – усмехнувшись, молвил Добродей. Годыня и Никита заулыбались, обрадованные тем, что наконец-то выйдут за ворота острога.

Даша с Ладой сидели у костра. Они помогали Лукерье и Глаше готовить ужин. Лада чистила овощи, а Даша пыталась разделать утку.

– Вижу, любишь Архипа? – неожиданно спросила Даша.

– Люблю, – покраснев, прошептала Лада.

– Верю, поправится он. Зара сказала, что он два дня спать будет, а потом она какое-то зелье ему даст, которое поставит его на ноги. Мы с Буслаем тоже переживаем, – уже не стесняясь говорить о Буслае, сказала Даша. Жители острога уже догадались об их отношениях.

– Любишь его? – спросила Лада.

– Люблю, больше жизни люблю! Видишь, какой он сильный, красивый, добрый и ласковый. Замуж меня зовет. Только ты не говори пока никому, ладно? – ответила Даша.

– Я могила, – прошептала Лада.

– А ты что о Буслае думаешь? – вновь спросила Даша.

– Вижу, хороший он. Повезло тебе. Хорошо, что дружина приехала. Расскажи лучше, как он с людьми Малюты дрался. А то Спирька по этому поводу так распылялся, что на сказку похоже. Хотя, Буслай Спирьку хвалит и героем называет. Говорит, что Спирька самому Малюте дубиной по хребту съездил, – сказала Лада.

– Ничего Спирька не врет. Я видела, как Буслай у реки троих уложил. За одну минуту. А в лесу, ежели бы не он, то не было сейчас ни Архипа, ни Спирьки и ни Платона, – выпалила Даша.

– Бедный Архип, – вдохнув, сказала Лада и из глаза у нее скатилась слеза.

– Все будет хорошо, верь мне, – сказала Даша и как-то по-матерински обняла девушку.

– А он полюбит меня? – прижавшись к Даше прошептала Лада.

– Полюбит, обязательно полюбит. Ты красивая и очень хорошая. Тебя нельзя не любить, – успокоила ее Даша.

– Тебя тоже. И ты очень красивая, – немного успокоившись, молвила Лада.

– Пусть это лучше мне Буслай скажет, – хихикнула Даша.

– Скажет, обязательно скажет, – уже весело сказала Лада.

– Да, уже сказал много раз, только, я еще, еще и еще хочу, – сказала Даша и еще раз хихикнула.

Наступил вечер. Все жители острога собирались к вечерней трапезе. За ужином помянули погибшего Сазона, которого похоронили на опушке, где были захоронены уже ушедшие в мир иной жители острога.

Окрестности деревень Бугры и Лесные Дали (Вотчинные земли владыки новгородского)

Сбыслав оставил двух дружинников и Илью охранять лошадей, а сам двинулся с остальными по следам варягов. Шли медленно и осторожно, чтобы не быть замеченными. Через две версты в глубине леса они услышали голоса и притаились. Сбыслав послал одного из дружинников на разведку. Минут через пятнадцать разведчик вернулся и доложил, что варяги выставили охранение, в котором всего два человека.