Начала перебирать всех знакомых людей в городе, к кому можно было бы обратиться за помощью. Высокопоставленные друзья отца и приятели Кирилла отпадали. Мои школьные знакомые… Смешно. 

И вот тут я вспомнила про Варвару Петровну. 

Она преподавала у меня рисование, и потом я ходила к ней на дополнительные занятия в художку. Моя первая, самая любимая учительница рисования. 
Именно она разглядела во мне искру, как она говорила. 

Мы все это время не теряли связь, переписывались в мессенджерах, я советовалась даже с ней по поводу отбора картин для последней выставки. 

Только она во всем этом жутком городе, превратившемся для меня в ловушку, могла хотя бы дать дельный совет. 

Я написала ей. 

И тут же была приглашена на чай. 

Варвара Петровна жила, как и полагалось настоящей художнице, в мансарде старинного дома, прямо на одной из центральных улиц города, в его историческом центре. 

Квартиры, земли здесь стоили бешеных денег, и скромная учительница, конечно, себе ничего подобного позволить не могла. А вот вдова генерала КГБ – вполне. 

Муж Варвары Петровны умер еще до перестройки, но остались его связи, старые приятели, которые, как я поняла, охотно взяли шефство над красивой женщиной, утонченной художницей. 

Это все я узнала уже позже, из переписки.

А в детстве я обожала бывать у нее, смотреть, как филигранно разбивается солнечный свет о витражи огромных стекол, как изысканно смотрятся разноцветные лучи на белых полотнах стен, как нежно и сочно вьется по ним цветочная зелень. 

Сама Варвара Петровна работала в художественной гимназии, преподавала рисование   и ни в чем, как я поняла, не нуждалась. Она, в отличие от меня, сумела извлечь выгоду из своего положения. Или я просто не доросла еще до этого? 

Кроме преподавания, Варвара Петровна с огромным удовольствием занималась благотворительностью. Ездила в детские дома, вела какие-то бесплатные кружки рисования и черчения, устраивала конкурсы, даже оплачивала наиболее талантливым ученикам обучение в гимназии. Своих детей у нее не было, поэтому всю нерастраченную энергию и любовь она отдавала тем, кому это нужнее всего. 

Я не хотела вовлекать любимого учителя в свои проблемы, а, после того, что произошло, опасалась вообще кому-то рассказывать. Мало ли, вдруг невинные люди пострадают? 

Судя по последним событиям, у этой проклятой секты были длинные руки. Ну, или я просто настолько невезучая, что все разом свалилось. 

Поэтому я ехала к Варваре Петровне исключительно с надеждой, что она подскажет недорогое съемное жилье. Ну и, кто знает, с работой поможет. 

Потому что, как бы я ни хорохорилась, но надо было что-то есть, на что-то жить. И придумывать, как мне добраться до Кирилла своими силами, не привлекая посторонних людей, которые могут пострадать по моей глупости. 

6. Невозможная женщина.

«Дети Неба»… Сука…

Розгин , сохраняя непроницаемое выражение на лице, потянулся за очередной сигаретой, думая, что неплохо было бы и выпить. Чего-нибудь крепкого. На нервяке. Потому что, как он и предполагал, проблем от этой странной бабы – вагонище. Предполагаемых проблем. Потенциальных. 

Княгиня еле заметно поморщилась, сильнее сжала тонкие пальчики на сумке. Розгин только усмехнулся. 

Неженка. Дым ей мешает. 

Взгляд опять сполз на круглые колени. Да ну блин. Надо прекращать. 

Вещи посетительница рассказывала нихрена не занимательные. А очень даже банальные. И геморройные. 

Про секту Розгин знал, само собой. Не очень много, но достаточно, чтоб понимать, что полезет туда только дурак. Там по закону все было очень даже правильно. И сама секта официально считалась благотворительной организацией, помогающей разного рода бедолагам, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Брат Княгини бедолагой, конечно, не был, но пошел туда сам. Не под давлением.