Она открыла рот, чтоб ответить, но так и замерла, задумавшись. 

А Макс, хмыкнув, вышел из квартиры первым, не дожидаясь, пока она догонит. 

В том, что она догонит, он не сомневался.                                                                                                     

Его машина, старый, потрепанный жизнью, но еще очень даже шустрый патриот, главными достоинствами  которого всегда были его нереальная проходимость и абсолютная неубиваемость,  стоял,  припаркованный в стороне от двора. И до него надо было топать.                                                                                                       

А потому Макс немного сбавил ход. И усмехнулся, услышав за спиной топоток и возмущенное сопение. 

Не привыкла аристократка, что ее не ждут.                                                                                               

Ну, ничего, привыкай, красотка инстаграммная. 

- В машине позвонишь тете Варе.                                                                                                          

- Хорошо, спасибо! Но как быть с телами? Надо же в полицию… Это же пределы допустимой самообороны, так? 

Княгиня трещала, торопливо перебирая ножками, Макс не отвечал, мрачно размышляя, сколько ему придется это вот терпеть. 

Надо ее упрятать подальше, а самому пошустрить. 

Не хотел он с этими Детьми связываться, слышал о них много говна. Причем, его заказчики из конторы, иногда использовавшие его , как стороннюю наемную силу, никогда про Детей не упоминали. И не заказывали никаких действий с ними. И это навевало вполне логичные мысли. 

Так что, будь его воля, Макс  бы и дальше обходил тварей десятой дорогой. Понятное дело, что воротили  они дела нехорошие, и мошенничество с братцем Княгини даже под категорию средней тяжести по их градации не подходило, но Розгин давно уже уяснил для себя , что, чем дальше от всего этого, тем лучше. Он – просто наемник. Ему платят, он делает. То, чего хочет заказчик. В пределах разумного, естественно. Он все же не наемный убийца. У него свои понятия есть. 

И одно из основных – меньше лезть в дерьмо и делать свое дело от и до. 

Ну, а уж если влез, то выкарабкиваться так, чтоб без следов. 

То есть, по горло не залезать. 

И вот теперь чуяло его внутреннее подсознательное, что это будет дерьмо. И что макнется он в него по самую макушку. 

И никак не отвертишься, мать его! 

Он разозлился опять, покосился на Княгиню, которая никак не могла дозвониться до тети Вари. 

- Она уже спит, наверно, - пожала она плечами. 

- Да, завтра наберёте еще раз. 

Он тронулся с места, решая первоначальный вопрос – куда везти свою заказчицу.

Или, лучше сказать, временную хозяйку?

У которой он как бы и за охрану, и за джинна из бутылки?

Раб лампы, мать его…                                                                                                                              

Спасибо тебе, теть Варя… Удружила.                                                                                                            

11. О чем я думала?

- Послушайте, а у вас есть… Кофе?                                                                                                                            

Я неловко переминалась на пороге кухни, толком не понимая, как себя вести с Розгиным. Он хмуро курил у окна и покосился на меня очень злобно. 

Мне так показалось, по крайней мере.                                                                                                                 

Даже кожа мурашками покрылась от его взгляда. Ужасный человек. Черный. Страшный. Жестокий.