- В таком случае, покажите, как нужно правильно брать баррэ, - выпалила я.

Интуитивно я ощущала, что сейчас Влас Владиславович не опасен. То, какой он сейчас и каким я его встретила впервые – были немного разные люди. От него в данный момент не исходило угрозы, что позволило мне вести себя смелей.

- Возможно, вы куда более виртуозный гитарист, чем, например, Джимми Хендрикс.

Слишком самонадеянно было предполагать, что господин Шраменко примет мой вызов, только бы доказать мою неправоту. Он давно не мальчишка и переубеждать какую-то там девку в чем-то уж точно не станет. Думаю, в этом плане такие дешевые приемы ему совершенно неинтересны.

- Солнце, - в своей привычной немного насмешливой манере обратился Влас Владиславович, - я тебе не клоун. Марш за мной дела решать. А ты, пацан, лучше мечтай о жизни не Элвиса Пресли, а Рокфеллера.

- А кто это? – с детской непосредственностью спросил Костя, во все глаза глядя на Власа Владиславовича. Кажется, брата ничуть не смущал уродливый шрам.

- Читать умеешь?

- Умею.

- Ну вот и почитай, а я потом как-нибудь приду, проверю, - господин Шраменко глянул на меня. – Идем. Папку возьми.

Мы переместились на кухню. Мужчина снял пальто, небрежно повесил его на спинку стула. Сел.

- Подписи твои нужны, чтобы завод остался за нами. Перечитай всё.

- Я вам верю.

- Нет. Садись, - Влас Владиславович жестом указал на соседний стул, - и читай. Верит она. Мне плевать веришь ты или нет. Документы всегда перечитывать надо. Всё до последней точки. Понятно?

Осознав свою глупость, я лишь кивнула и вынула из папки документы. Читать пришлось много и долго. Влас Владиславович всё это время сидел рядом. Он выкурил одну сигарету. А потом просто игрался железной зажигалкой, щелкая ее крышкой.

- Можно ручку? – аккуратно спросила я.

- В папке.

Я принялась расставлять свои подписи, попутно еще раз перечитывая отдельные пункты.

- Схема нашей работы проста. Завод на тебе и пацане. Я – твоя «крыша». Часть продукции буду перенаправлять к своим людям. Десять процентов меня вполне устроят. Никто ничего у вас не отожмет.

- Ренат говорил, что недавно была какая-то заварушка.

- Пляски, а не заварушка, - уголок губ скривился в ухмылке. – Завод этот уже давно хотели подмять, а тут такой шикарный случай представился. Думаю, интересы разных сторон сошлись и объединились в одну цель – прикончить вашего папеньку. Он был как кость в горле для местных политиканов и не хотел делиться прибылью и акциями завода с другими бизнесменами.

Я крепко сжала пальцами ручку. Любое упоминание о папе мгновенно отдавалось в моей душе острой неукротимой болью. Тут же захотелось плакать. Но я не могла, не хотела в глазах Власа Владиславовича выглядеть слабачкой, иначе он опять отпустит какой-нибудь едкий комментарий.

- Оно поболит, - вдруг совершенно серьезным тоном произнес мужчина, - и поболит сильно, а потом…

- Привыкну? – догадалась я.

- Человек такая скотина, что ко всему привыкает, - Влас Владиславович вынул зубами из пачки еще одну сигарету.

- Я ненавижу тех, кто это сделал, - глотая слёзы, заявила я. – Ненавижу так, что кровь в жилах вскипает. Они отняли у нас отца.

- Все, кто в бизнесе или политике в априори не могут быть порядочными людьми. Ваш папенька не мог стать исключением.

- Вы хотите сказать, что мой отец такой же подонок, как и те, которые ворвались к нам в дом? – я метнула в сторону Власа Владиславовича рассерженный взгляд.

- Может, и не убивал он никого, но и ему коррупция была не чужда. Платил меньше, чем требовалось. Уклонялся от налогов.

- Мне всё равно! Его убили!

- Не кричи, - мужчина посмотрел на меня исподлобья. – Это жизнь, волчица. Гребаная жизнь. Здесь нет хороших или плохих. Все мы сукины дети. Так что снимай розовые очки, разбивай их к чёртовой матери и смотри на реальность здраво.