Поймите меня правильно: эта книга не направлена против засилья чисел. Числа, как и слова, ни в чем не виноваты. Ошибаются люди, которые используют числа. Эта книга – о таких людях, об ошибках в их рассуждениях, об их интуиции, их пристрастности. Мы встретимся с психологами, которые маскируют статистикой свой расизм, со всемирно известным сексологом, который использовал сомнительные методы сбора данных, с табачными магнатами, которые манипулируют цифрами, губя тем самым миллионы жизней.

Кроме того, эта книга – о нас, потребителях чисел. Потому что мы позволяем числам ориентировать и дезориентировать нас. Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку. Более того, они влияют даже на то, заболеваем ли мы или выздоравливаем, живем или умираем.

У нас нет выбора; даже если мы не интересуемся числами, числа управляют нашей жизнью.

Цель этой книги – сделать мир чисел менее таинственным, чтобы каждый мог различать, когда числа используются корректно, а когда ими злоупотребляют. Чтобы все мы могли спросить: какую роль мы хотим отвести числам в своей жизни?

Числам пора знать свое место. Не на пьедестале, не на свалке, но там, где они и должны быть: рядом со словами. Но, прежде чем мы придем к этому, нам нужно начать с самого начала. Где и когда зародилась наша одержимость числами? Позвольте представить вам самую знаменитую медсестру в истории – Флоренс Найтингейл.

Она так и не смогла избавиться от воспоминаний об этих живых скелетах[5]. О британских солдатах – изможденных, покрытых вшами, мучившихся на гнилых деревянных койках и умиравших один за другим.

Переполненные госпитали, в которых Флоренс Найтингейл работала во время Крымской войны между Россией и Великобританией, Францией, Сардинией и Турцией, были настоящими бойнями. В конце 1854 года Найтингейл возглавила сестринскую службу военного госпиталя в Скутари[6], к востоку от нынешнего Стамбула. Но британская военная медицина была настолько плохо организована, что Флоренс приходилось заниматься множеством дел, не входящих в обязанности медсестры: готовкой, стиркой, реквизицией запасов. В некоторые дни она работала по двадцать часов. Через несколько недель она обрезала свои густые каштановые косы, не имея времени ухаживать за длинными волосами. Ее черные платья пачкались все сильнее, в белом чепце появилась дыра. Даже поесть ей удавалось не всегда, но, выкроив хотя бы несколько минут, она писала письма во внешний мир – и делала все, что могла, чтобы ее солдаты смогли выжить.

Но этого было недостаточно. Умирали слишком многие. «Мы хороним каждые сутки», – писала она в одном из своих многочисленных отчаянных писем Сидни Герберту, британскому государственному секретарю по вопросам войны. В самом страшном месяце, феврале 1855 года, умерло больше половины солдат, поступивших в госпиталь. Большинство скончалось не от ран, а от болезней, которые можно было предотвратить. Канализация была забита настолько, что земля под зданием госпиталя превратилась в одну большую выгребную яму. Испражнения стекали из отхожих мест прямо в водяные цистерны. Нужно было что-то менять.

Тем временем в Британии пало правительство, которое критиковали за некомпетентное ведение военных действий в Крыму. Новый премьер-министр Генри Джон Темпл решил взять другой курс. Он организовал Санитарную комиссию, призванную добиться того, чтобы в Скутари не умирало столько солдат. Помощь наконец подоспела 4 марта 1855 года, через четыре месяца после того, как в госпиталь прибыла Найтингейл.