– Ульяна Петровна. – Ярин глядел мягко и даже как-то сочувствующе. – Вы точно хотите стать частью этой семьи?

Выскользнувшая из-под шапочки прядка волос тут же была подхвачена ветром, не упустившим возможности бросить её мне в лицо. Я поправила причёску и улыбнулась.

– Вы предлагаете мне сбежать со свадьбы? Похоже, Вы вовсе ничего не знаете о кровных дворянах. Либо, Ваше Благородие, сами желаете мне смерти.

Последние слова прозвучали весомо и будто камнем упали в наступившей тишине. Я даже смутилась – слишком серьёзно получилось. Но тут же завели свою песню сверчки, мазнул по лицу ветер, принеся запах нагретых солнцем трав. А во взгляде ярина мелькнула жалость, конечно же «не замеченная» мною. Это было лишним. Если Ваятель дал такие судьбу, дар и обязательства, значит, они по силам. Жалеть же нужно того, кто берёт на себя больше положенного или отказывается от своего.

– Ни в коем случае, Ульяна Петровна, ни Вам, ни другой невинной девице. Но Ваши особенности не принуждают Вас жить в одном доме с его отцом.

– Я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду. Да и как же сам Стефан Маркович? Его Вы не подозреваете?

– На момент первого преступления он был слишком юн. Полагаю, Ваш жених невиновен в смертях девушек. Во всяком случае вероятность этого весьма мала. Хотя на него, безусловно, оказало влияние воспитание барона.

Ярин посмотрел на часы и нахмурился. Вновь вернулся взглядом ко мне.

– Вы могли бы помочь мне найти доказательства вины Марка Прохоровича. Но в любом случае. – Макар Дмитриевич явно торопясь достал из форменного планшета листы бумаги. – Возьмите. Если будет нужда, отправьте мне журавлика. Вы знаете, как это делается?

Я кивнула. Такими, похожими на гербовые, с тонкими узорами по краям и непременным осколочком какого-то камня в уголке, пользовался батюшка по служебным нуждам. Они – тоже артефакты. Свёрнутый из листа журавлик всегда долетит до того, кто носит связанный с ним камень в перстне.

– Спасибо, что приехали, Макар Дмитриевич.

– Отзываться на просьбы о помощи – моя работа. – Ярин коснулся козырька пальцами и слегка поклонился. – Доброго дня, Ульяна Петровна.

– Доброго Вам дня, Ваше Благородие. – Я также вежливо кивнула.

Ярин первым развернул лошадь, и сначала шагом, а после рысью направился в ту сторону, откуда приехал. Нам же с Яком пора было возвращаться на дорогу. Под ярким солнцем, в аромате разнотравья, покачиваясь в такт движению коня, я почувствовала такую усталость, какой никогда до этого не испытывала. Глубоко вздохнула. Все эти метания, ярин Танич и странные пропажи. Всё это требовало невероятных душевных сил.

Домой вернулась уже в сумерках.

А после ужина мы с сестрою собрались в моей комнате. Мы любили так проводить время вместе перед сном. Лёжа на постели в какой-то из наших спален, читали, вели бесконечные разговоры, рукодельничали или ещё что. Но этим вечером посиделки как-то не задались.

– Да что с тобою сегодня? – Соня почти что отбросила книгу.

Я лишь сделала ещё более сосредоточенный на чтении вид.

– Это просто история! Сказка, если хочешь так думать!

– Ты вот этих сказок начитаешься, а потом плачешь, да про любовь меня всё спрашиваешь. – Всё же не смогла промолчать. – Лучше б вот это всё бросила. Все твои истории как с одной писаны. Сбежала из дома, с кровным, если простая, или наоборот. Обвенчалась, родила с благословения Ваятеля, да и зажили они счастливо. Разве ж это правда? Померла бы она или дитя, а то и оба!

Мы сидели на кровати друг против друга. Соня сделалась бледна, будто больная, но я более и не думала сдерживаться. В груди жгло от гнева. Понятно какие мысли у сестры в голове, коли романы все о побеге из отчего дома. Конечно, Сонина любовь точно из кровных была, на меньшее эта гордячка не посмотрела бы, а значит никакой смертью это бы не закончилось, но не лишнее и припугнуть. Да и истории её любимые меня и правда злили. Ведь, как известно, в союзе простого человека с одарённым при беременности сила или ребёнка убивала, если отец не был ведуном, или и дитя, и мать вместе с ним, если та бездарной была. Не говоря уже о том, что в таких парах и кровные без суженых умерли бы. Только в книгах всё решала милость Ваятеля, который, дескать, именно этих влюблённых изволил осчастливить и чудо сотворить!