Она привыкла к его рукам и часто садилась прямо на ладошку. Доверчивая.

Увы, с каждым днем чем ярче светило солнце, тем яростнее раздражала соседей его любовь к птицам.

Главный авторитет дома, управдом Василий Васильевич, устроил ему громкий разнос. Его внушительный властный голос был слышен до девятого этажа. По поводу несносных голубей, разумеется.

Василий Васильевич был полной противоположностью старика. Даже внешне. Высокий, все еще внушительный. Держался прямо, руки за спиной, посматривал сверху вниз. Любил ходить перед вверенным ему домом. Всех знал. Все знали его. Уважали. Здоровались.

Василий Васильевич громко изрек любителю голубей свое неодобрение. От имени жильцов и себя самого.

Тот в ответ мягко пожал плечами и отвел глаза. Сколько можно!

Громовой голос заставил нескольких соседей выглянуть в окна.

Василий Васильевич требовал прекратить разводить грязь. А кошки? Зачем ему еще кошек кормить?!

Старик не ответил, только подумал: «Сытая кошка не станет голубя задирать. Все просто. А еще кошки ласковые. Тоже мне радуются. Еще как».

Одна только девочка с ним здоровалась. Девочка была, конечно, уже взрослой женщиной. Это он так ее про себя называл. И не потому даже, что годился ей в отцы.

Однажды он подвез ее на своем жигуленке. Стояла на остановке автобуса, ловила машину. Торопилась куда-то, наверное. Он остановился. Села, поздоровалась. И вдруг будто зрение открылось: узнала в нем тренера. Годами ходила мимо у подъезда, здоровалась, знала, что он – сосед. А тренера увидела только тогда, когда в машину к нему села. Все эти годы, что жила рядом, не видела. Почему? Она замуж вышла и приехала в этот дом. Но с тех детских лет, что она провела во Дворце спорта, мотая круги на беговой дорожке, до замужества прошел изрядный срок. Вот и не узнавала. Конечно, он был не ее тренером. Просто в соседней секции. Теперь смотрела и улыбалась. Он тоже улыбался…

Вспоминал молодость. Велел его дядей Гришей звать. Тренер по греко-римской борьбе. Поэтому такая походка неуклюжая. Сказал, что жигуленок подарил один из воспитанников. Много их у него было. Как птиц. Вздохнул. Кому из них – победы и звания, потом забвение или тренерство, кому – скользкая дорожка в услужении у больших авторитетов, местных криминальных воротил, держащих в руках власть в городе. Один из этих «успешных» и подарил ему машину. А кому из его ребят – и смерть на этой дорожке. Обычно – самым талантливым. Тем, кто не смог усмирить, подчинить себе свою собственную силу, тем, кто не прошел испытания ею… Самого последнего и самого важного испытания. Того, в котором тренер уже не указ. И никто не указ. Того, которое можно пройти лишь наедине с самим собой…

Глаза у девочки были чуть поднятые к внешним углам, что придавало ей сходство с голубкой. А еще она чем-то напоминала ему Одри Хепберн из любимого фильма «Римские каникулы». Такая же принцесса. И взгляд – открытый. Все дяде Грише о себе рассказала тогда. Доверчивая.