. Некритическое отношение Хомякова к заграничной агитации Степняка-Кравчинского было типичным для всей советской историографии. Он, как и последующие отечественные биографы Степняка-Кравчинского, обходил стороной вопрос об эволюции взглядов русского революционера в эмиграции. Отмечая приверженность беглого террориста к социализму, Хомяков не объяснял, почему он считал возможным сотрудничать с американскими либералами.

В 1970–1980-е гг. американские и советские исследователи более активно обратились к изучению деятельности Дж. Кеннана. Американский историк Т. Сталтс в своей небольшой статье предложил более критический взгляд на агитацию Кеннана, чем это было принято в предыдущих работах. Он впервые озвучил тезис о корыстных мотивах публицистической деятельности американского журналиста. Опираясь на архивные материалы, американский историк пытался развеять устойчивое представление о Кеннане как об исключительно идейном борце с самодержавием16.

Тезис Сталтса развила в своей статье американская исследовательница Дж. Гуд. Она показала, как по пути Кеннана пошли некоторые деятели русского революционного движения, которые эксплуатировали демократические настроения американцев для получения материальной поддержки во имя борьбы с самодержавием. История Общества в этой перспективе превращалась в смелую попытку развить коммерческий успех статей и выступлений Кеннана17.

Советская историография деятельности Кеннана развивалась в русле подхода, предложенного ещё Лазерсоном. В монографиях Е. И. Меламеда Кеннан предстаёт убеждённым, искренним и бескорыстным противником царизма, поддержавшим Общество и его агитацию18. К таким же выводам пришли М. Д. Карпачев и Т. В. Логунова19.

В это же время в Соединённых Штатах и СССР появились исследования по восприятию американцами Первой русской революции 19051907 гг. В трудах американских историков А. Томпсона и Р. Харта исследовалась реакция общественного мнения США на революционные события в России и на заграничную агитацию русских либералов и социалистов. Они впервые в историографии попытались ответить на вопрос о причинах успеха агитации среди американцев. Томпсон выделил три социальные группы, проявившие желание помочь революционерам в их борьбе с самодержавием: АОДРС, объединившее вокруг себя умеренных либералов и социальных реформаторов, активистов сеттльментов и малочисленные группы американских радикалов. Местные социалисты и анархисты поддержали русскую революцию, поскольку сами выступали за политическое насилие в Соединённых Штатах. Американские либералы и социальные реформаторы увидели в борьбе русских социалистов близкое им дело, лозунги которого, как им казалось, были тождественны тем целям, за которые в США боролись участники прогрессивного движения. Непоколебимая вера в правоту собственных идеалов, которые они пытались утвердить в США, вдохновляла американских реформаторов на участие в АОДРС20.

В исследовании советского историка А. А. Трубарова много внимания уделено поддержке американцами левых политических сил в России. Автор сильно преувеличивал влияние агитации Общества, считая, что оно «внесло большой вклад в дело ознакомления американцев с революционным движением в царской империи»21. Не показав всей специфики отношения американцев к деятельности русских революционеров, Трубаров наиболее подробно исследовал деятельность калифорнийского Общества друзей русской свободы, самого радикального его отделения по воззрениям и составу участников. Такой выбор автора был связан со стремлением показать наличие радикальных настроений в США по отношению к русской революции. Но, увлёкшись поиском симпатий среди американцев к русскому революционному движению, Трубаров упустил из вида вопрос о причинах поддержки в США русской революции.