Эти воспоминания нахлынули на Алексея с новой силой в тишине парижского особняка. Он закрыл глаза, пытаясь отогнать гнетущие мысли. Но они не отступали. Задание Императора было не просто поручением, это была миссия, которая могла стоить ему не только жизни, но и души. Он был пешкой в великой игре, и ставки были невероятно высоки. Во имя Ничего… Что это значит? Ему предстояло это выяснить.

Первые нити паутины

Париж был городом, который никогда не спал, даже когда казалось, что он погружён в сон. В нём кипели страсти, плелись интриги, скрывались тайны. И Алексей, словно опытный паук, начинал плести свою собственную паутину, стараясь стать частью этого сложного и опасного механизма. Его первые шаги были осторожными, почти невидимыми, как тень, скользящая по стенам старинных зданий.

Его дни были расписаны по минутам. Утро начиналось с изучения газет, как французских, так и иностранных, доставленных тайными путями. Между строк он искал не только официальные новости, но и намёки, скрытые послания, изменения в тоне публикаций. Он учился читать между строк, видеть то, что не было написано. Политические карикатуры, светские хроники, даже объявления о продаже – всё это могло содержать ключи к пониманию настроений в обществе.

Затем следовали визиты в библиотеки и книжные магазины. Под предлогом интереса к французской литературе и философии, Алексей собирал информацию о последних политических трактатах, памфлетах, которые ходили из рук в руки, несмотря на цензуру. Он искал не только течения мысли, но и их авторов, их покровителей, их связи. Он понимал, что идеи могли быть оружием не менее мощным, чем пушки.

Основная же часть его деятельности разворачивалась в салонах и на балах. Это были центры, где формировалось общественное мнение, где за бокалом шампанского и лёгким флиртом заключались серьёзные сделки, где произносились слова, которые могли изменить ход истории. Алексей, благодаря своему обаянию, знанию языков и прекрасным манерам, легко вливался в высшее общество. Он был вежлив, остроумен, но никогда не раскрывал своих истинных мыслей. Он слушал. Слушал внимательно, вылавливая обрывки разговоров, интонации, жесты.

Наблюдение за французской элитой стало его основным занятием. Герцоги, маркизы, влиятельные финансисты, генералы, чиновники – каждый из них был потенциальным источником информации. Алексей отмечал их пристрастия, их слабости, их амбиции. Кто-то был тщеславен, кто-то жаден, кто-то стремился к власти, кто-то – к красивой жизни. Он понимал, что, зная эти слабости, можно было найти подход к любому человеку. Он играл роль русского дворянина, очарованного Парижем, который приехал сюда по делам семьи, но на самом деле он был хищником, выслеживающим свою добычу.

В один из вечеров, на приёме у графини де Монтегю, Алексей заметил группу офицеров, оживлённо обсуждавших что-то в углу. Они говорили о перемещениях войск на востоке, о новых поставках провианта, о приказах, исходящих из самого сердца Императора. Алексей незаметно подошёл поближе, притворяясь, что осматривает картины на стене. Он уловил несколько ключевых слов, которые тут же отпечатались в его памяти: "Висла", "Днепр", "скорость марша". Это были явные признаки подготовки к вторжению в Россию.

Иногда он специально устраивал "случайные" встречи с нужными людьми. Например, с редактором одной влиятельной газеты, который, как было известно, имел связи при дворе. Алексей заводил с ним беседу о погоде, о литературе, о последних модных тенденциях, а потом незаметно переводил разговор на политику, задавая, казалось бы, невинные вопросы. Он замечал, как менялось выражение лица собеседника, когда он касался определённых тем, как напрягался голос.