– Что они собирают армию из ведьм? – Трина была почти уверена, что мама прикрыла рот в ужасе, а бабушка кивнула.

– Да. С нашей помощью они хотят захватить власть и изменить мир, убив всех, кто встанет на пути. А затем и нас. Грядет страшная война, Джоанна. Война, в которой мы бессильны что-либо изменить.

– Но ведь должен быть какой-то способ! – воскликнула мама, и бабушка шикнула на нее, призывая быть тише. – Мы должны что-то придумать, – на тон ниже продолжила. – Мы должны найти помощь, мы…

– Никто не может нам помочь, Джоанна, – устало протянула бабушка. – Даже если мы объединимся, нас слишком мало и нам не хватит мощи противостоять оружию. Мы не подойдем и близко к Совету, как будем убиты. Не сможем вернуть уже обращенных. Насколько я знаю, действие сыворотки необратимо. По крайней мере, наша магия здесь не поможет. Есть только один способ…

– Какой? – с явной надеждой спросила мама.

– Сегодня я взывала к древним жрицам, – бабушка понизила голос так, что Трине пришлось плотнее прижаться к двери. – Они не сказали много, но несколько слов были достаточно четкими, чтобы я расслышала. Грааль. Эмрис. Артур. Они призывают нас обратить внимание на наши корни, Джоанна. Воззвать к Эмрису, отыскать Грааль… Совершить невозможное, чтобы затем повторить это, совершив еще одно невозможное.

– Но как Эмрис, Грааль и Артур могут нам помочь? – непонимание в голосе мамы было сродни тому, что поселилось в душе Трины.

Было слышно, как бабушка встает со стула, начиная ходить по комнате из угла в угол.

– Ты знаешь древние пророчества. Когда мир накроет тьма, только один правитель способен спасти его. Только один маг в силах прожить столько столетий, чтобы его возродить. И только один древний артефакт, что зовется Чашей жизни, может превратить любую жидкость в исцеляющую любую болезнь, истребляющую любой яд.

Трине казалось, что она слышала, как мама резко втянула носом воздух, пытаясь справиться с шоком.

– Это невозможно, – подтвердила мама сказанное ранее бабушкой. – Даже если так, нет ни одного способа воззвать к Мерлину, а Грааль потерян столетия назад. Про Артура и говорить нечего! Древние жрицы…

– Никогда не ошибаются, Джоанна, – с сожалением произнесла бабушка. – Если нам дано это знание, значит, есть способ связаться с прошлым или отправиться в него. Верховные верят…

Трина ахнула, помешав бабушке договорить и совсем забыв о том, что подслушивает у двери, а не находится в комнате. Она тихо, на цыпочках, отошла от входа в кабинет, прячась за угол. Если они услышали, если бабушка найдет ее, ей придется тяжко. Секреты Верховных не предназначены для ушей девчонки. Даже если эта девчонка ее внучка.

Подтверждая ее страхи, дверь в кабинет открылась. На пороге стояла бабушка, пристально оглядывая коридор. Трина боялась дышать, чтобы не выдать себя. Она тихо шагнула еще дальше за угол, медленно двигаясь в сторону своей спальни. Но бабушка была умнее.

– Катрина! – строгий голос разнесся совсем рядом, заставив Трину обернуться. – Сейчас же в мой кабинет!

Трина проснулась, хватая ртом воздух, не желая заново переживать бабушкино наказание даже во сне. Печать Тайны была болезненным заклинанием. Ощущение, будто горячим сургучом запечатывают тебе губы, а затем зашивают их нитью. Трине казалось, что она чувствует это и сейчас, что бабушка даже через сотни лет, из будущего, предупреждает: секрет, который она случайно узнала, нужно хранить. Но это было бессмысленно. Она нашла Мерлина, скоро увидит Артура и приведет их домой, чтобы спасти ковен. Тогда зачем скрывать правду?

Стряхнув с себя остатки сна, Трина повернула голову в сторону окна. Большое, арочное, с раскладкой оно давало достаточно света. На улице розовыми и малиновыми мазками на фиолетово-голубом небе уже начинал брезжить рассвет. Трина встала с кровати, нащупав мягкие туфли, которые ей дала служанка, и накидывая принесенный ей же халат. Подойдя к окну, открыла створку, впуская в комнату прохладный предрассветный воздух.