– Магию я, конечно, не утратила, – сочла нужным уточнить Мэб. – Это – глупое суеверие.

Лили Шоу шмыгнула носом.

– И ты бы об этом знала, если бы внимательнее читала учебник.

– Простите… – пробормотала девушка.

Мэб придвинулась еще ближе и склонила голову, пытаясь разглядеть выражение заплаканного лица.

– Почему ты плачешь на самом деле?

Лили вновь отвернулась и пробормотала едва разборчиво:

– Я всех подвела.

– Каким образом? Лили, послушай, – Мэб попыталась говорить одновременно мягко и строго. – Твой дар по-прежнему при тебе. Никто не будет тебя ни в чем обвинять. Ты сдашь экзамены, я уверена, хорошо. Ты ведь умная, старательная девочка.

– Он проклял меня, – прошептала Лили. – И сделал снимки.

– Приплыли, – Мэб резко поднялась. Стул откатился назад и ударился о шкаф. Вниз упали несколько пухлых тетрадей. – Проклял и сделал снимки? Чем проклял? Какие снимки?

– Сказал, если я расскажу о нем хоть кому-то, то всем станет ясно, какая я распущенная девка.

Лили Шоу еще ниже опустила голову, вжала ее в плечи, ссутулилась. Мэб мгновенно растеряла весь свой скептицизм и всю игривость. Девочка действительно напугана, смертельно напугана, и она верит в то, о чем говорит. Всем станет ясно, какая она распущенная? Ха!

– Сядь прямо. Отдай мне кружку, руки на колени ладонями вверх, – поставив кружку с нетронутым чаем на пол, Мэб обошла замершую девушку. На первый взгляд ни следа проклятья. Но, если натренироваться, можно так его наложить, что никто не заметит. Или, как вышло это когда-то с Жаком Дежерноном, проклясть сгоряча и от души, и за дело. – Как он тебя проклял? Что-то сказал, сделал?

– Он сказал, что сделал подклад, – еле слышно отозвалась Лили. – Если я скажу его имя, то… мне же хуже.

– Это обычная угроза, Лили, – Мэб подошла, присела на корточки и осторожно погладила девушку по судорогой сведенной руке. – Он просто мерзавец, который решил напугать тебя, чтобы ты молчала. Он применял к тебе насилие?

Лили мотнула головой.

– Я сама согласилась.

– Согласилась? В форме «Да, пожалуйста» или «Да, пожалуйста, только не делай со мной ничего плохого»?

Лили промолчала.

Мэб подскочила, не в силах усидеть на месте.

– Что за снимки?

– Он снял меня… голой. У него есть моментальная камера, – прошелестела Лили, вновь опуская взгляд в пол. – И еще… он показал… кто-то снял… нас… ну…

– Хватит! – Мэб запрокинула голову, разглядывая потолок. Ну почему Эншо привел эту несчастную жертву к ней? Ей своих проблем мало? Им своих проблем мало? Со своей бы сексуальной жизнью разобраться, прежде чем переходить к чужой.

– Вот что, Лили. Отправляйся в свой корпус, скажись больной и отдохни пару дней. Если заметишь что-то странное, немедленно обращайся к профессору Эншо… или ко мне. А я найду специалиста по проклятьям и…

– Нет! – Лили Шоу испуганно вскинула голову, и у нее прорезался голос. – Нет! Не надо! Если кто-то узнает… это опозорит ее величество!

– Хорошо, хорошо, ты права, я никому и ничего не скажу, – Мэб вздохнула. – Я сама поищу надежный способ обнаружить проклятье, идет? Лили, идет?

Девушка медленно кивнула.

– А теперь – иди домой и хорошенько выспись, – Мэб подняла девушку со стула, обняв за плечи. – И не связывайся больше с этим человеком.

Выпроводив Лили, Мэб прислонилась спиной к двери, прикрыв глаза. «Грёзы», пожар в общежитии, насильник. Веселое окончание учебного года, нечего сказать. Может быть, следовало все же остаться в Имении? Бесконечная вереница женихов начала представляться Мэб в значительно более радужном свете.

* * *

Мэб Дерован в брючках все не выходила из головы. Отчасти потому, что зрелище было непривычное, что-то менялось в этой знатной и гордой женщине, появлялась какая-то незнакомая простота. Отчасти же потому, что ноги были удивительно хороши. Если какая-нибудь сумасшедшая при дворе или в Кванионе введет брюки в моду, не будет больше мужчинам покоя. Потребовалось некоторое усилие воли, чтобы, наконец, отодвинуть на задний план видение и заняться делом.