Песни группы «Кино» были не похожи на слащавую попсу и однообразный немузыкальный рэп. В хитросплетении брутальных мотивов и искренних слов была недоступная до конца глубина. Тогда я не знала, что у нее есть свойство с годами открываться все новыми и новыми красками.

Через месяц кассет стало уже десять. Прибавились самые известные альбомы «ДДТ», «Наутилуса» и «Алисы». Через полгода они заполнили половину стола, за которым я, окончательно забив на учебу, уже не занималась уроками. Чтобы выучить песни, я включала плеер и каждое слово записывала в блокнот, то и дело ставя кассету на паузу и перематывая назад. Джинсы получили боевые раны в виде потертостей и дырок, а уже хорошо сформировавшуюся верхнюю часть фигуры украсила недорогая косуха, купленная на Черкизовском рынке.

От компании Русака мы узнали, что в Москве на Старом Арбате есть «стена Цоя». Место, где фанаты группы «Кино» собираются попеть песни и пообщаться «не на сухую».

Близился мой тринадцатый день рождения, а опыт употребления спиртного ограничивался походными посиделками с родителями. Несколько раз мне давали пригубить кружку с разведенным спиртом. Надо было потренироваться. Компанией из пяти человек, среди которых была верная Ирка, мы отправились в находящийся недалеко от наших хрущевок дендрарий лесотехнического института. В кожаном рюкзаке позвякивали три бутылки самой дешевой водки «Жириновский», а в полиэтиленовом пакете на праздник спешили яблочный сок и фанта. Пластиковые стаканчики и закуска отсутствовали. Пузырек передавали по кругу. Вдогонку шли сок и фанта – кому что по душе.

После третьего круга картинка прервалась. Следующим в кадре появилось перепуганное, в больших очках лицо бабушки. Ей юные собутыльники, заботливо взгромоздившие меня на четвертый этаж, смекалисто сообщили, что «Юля отравилась пирожком». Надо же было как-то объяснить полубессознательное состояние и извергающиеся из тельца потоки «Жириновского».

Мудрые родители осознавали бесполезность наказания и дали мне шанс самостоятельно сделать выводы. В дальнейшем алкогольные мероприятия обходились без «отравлений». Ну, разве что пару раз.

Весь следующий год еженедельно с одноклассниками и друзьями из Мытищ я вписывалась на рок-концерты. От сохраняемых билетов стены моей комнаты пестрили калейдоскопом красок и многообразием названий. Голосовые связки, израненные истошным ором, требовали пощады и все чаще отказывались исполнять свою функцию. Их жизнь сильно отравляли незнакомый ранее сигаретный дым и коктейль «Отвертка», все чаще льющийся из алюминиевой банки. Круг знакомств в маргинальной среде стал до неприличия огромным для восьмиклассницы. В нем были и добродушные рокеры с хвостами различной длины, и немытые пестрые панки, без жалости к себе проваливающиеся в метадоновый реквием по мечте. Но из романтического восприятия неформальной жизни девочку с плеером вывели не они. Массивными черными колесами, скользящими в закат, по нему след в след проехалась колонна байкеров.

Первые ребята, с которыми мы познакомились в этой тусовке, и мотоциклов-то не имели. Таких в те годы называли скамейкерами. Мы с подругой, одетые в традиционно рваные джинсы и косухи, заходили в метро, когда к нам прицепился бородатый нетрезвый парень лет двадцати. Он был сильно удивлен, что такие «клевые герлы» до сих пор не знают байкеров с «нашего штата [4]», и сразу пригласил в гости в близлежащую шестнадцатиэтажку. В прокуренной комнате на втором этаже ежедневно собиралось минимум человек по восемь. Все они много пили и сокрушались, что не могут накопить денег на мотоцикл, либо лишены прав, либо…