– Сашка! Куда ж я без тебя. В конце июля у меня отпуск. Конечно, приеду к вам в Приозерск. Кстати, где это? – Мы дружно рассмеялись.

Мероприятие намечалось масштабное. Съезжались спасатели со всей России от Калининграда до Владивостока и иностранные коллеги – казахи, белорусы, поляки и даже немцы. На открытии выступал Министр МЧС. Спасателям предстояло показать свои навыки на трех дистанциях: техногенка [15], ПСР в природной среде, ПСР на акватории. Последнюю представляли мы с Михалычем на этапе «Подводные аварийно-спасательные работы».

Наша судейская группа из десяти представителей разных отрядов получилась очень дружной. На водной дистанции были и другие этапы, с судьями которых мы так же душевно взаимодействовали. Когда я только приехала из Москвы на уставшем от дорог Ленинградской области паджерике и вышла обнять Михалыча, из-за кустов послышался добрый низкий голос:

– А меня? – Я вопросительно посмотрела на Череватого, а нам навстречу выскочил абсолютно лысый улыбающийся мужчина в куртке с авторитетной надписью «Центроспас».

– Юля! – представилась я, и мы по-братски обнялись.

– Это которая Солдат Джейн? Наслышан! Гоблин, – лысый с нескрываемым интересом протянул мне руку. Я от души рассмеялась – насколько точно подходило ему это прозвище. Так завязалась дружба, которую мы с Го бережно храним по сей день.

Еще одним из судей был Дима Ситко. Представитель единственного отряда МЧС, имевшего статус спецподразделения. Его сотрудники носили погоны и вместе с Центроспасом принимали участие в самых сложных операциях. Взрывы на Каширке и Гурьянова, Норд-Ост, Беслан. Как-то мы разговорились, и Дима рассказал, что Центр «Авангард» находится недалеко от моего дома.

Сложно поверить, но ровно через месяц с огромной папкой документов в руках я сидела в приемной командира Авангарда. Позади остались законченное училище, Приозерск с новыми друзьями и вернувшее мне трудовую книжку отделение реанимации.

– Я, Бакулина Юлия Игоревна, торжественно присягаю на верность своему Отечеству – Российской Федерации, – сжимая в маленьких ручках АК-74 и гордо подняв голову, я наконец рисовала картину, холст и краски для которой готовила четыре года волонтерства на севере. Боевой автомат оказался тяжелее, чем я думала. – Клянусь… строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников… – и понимала, что повиновение будет самой трудной задачей. – Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость… народ и Отечество. – Черные высокие берцы, новенький камуфляж и абсолютно чистые погоны. Я и не заметила, как стала солдатом не по прозвищу, а по предназначению.

С этого момента, как говорил Михалыч, я уже «не принадлежала себе». Но непреложное шестое чувство ликовало. На службу в Центр «Авангард» я попала стремительно, вовсе не имея такой цели. После окончания училища планировала устроиться на московскую скорую. Думала заработать на квартиру в Кировске и окончательно переехать. В итоге на «03» я вышла на подработку. Зарплату военных тогда едва ли можно было назвать «денежным довольствием» [16], ибо довольствоваться ее объемом было непросто.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться? – осваивая армейскую выучку, я появилась в открытой двери кабинета своего нового начальника.

– Да, Юль, проходи. Поздравляю с принятием присяги! – Иваныч улыбнулся, и его загнутые книзу усы на мгновение выпрямились.

– Спасибо. Это важно для меня. Только вот не пойму, простите за глупость, один момент. Почему присягу принимают, а не дают? Это же вроде как клятва. Типа Гиппократа. – В прошлом полевой хирург, Иваныч сразу понял, о чем я.