Несмотря на то, что все были в непромокаемых плащах с накинутыми капюшонами, находиться под таким ливнем и в самом деле было не очень приятно. Потому они и не заставили себя упрашивать, послушно пошли за хозяином в дом. Двухэтажная изба-пятистенка оказалась довольно просторной и уютной. Раздевшись в предбаннике, они сразу прошли в просторную горницу, где посредине стоял покрытый скатертью, сделанный собственными руками егеря деревянный стол, за которым вполне могут удобно расположиться до восьми человек. На столе стоял двухведерный дымящийся самовар и две большие стеклянные розетки, в одной из которых было земляничное варенье, в другой – из костяники, а также большая деревянная тарелка со сладкими сухарями.

Едва гости вошли в горницу, из маленькой комнаты, служившей Толмачёвым спальней, вышла невысокая, поджарая с загорелым лицом и руками жена егеря.

– А вот и наша хозяйка, Антонина, – Толмачёв подошел к жене, обнял ее за плечи.

– Здравствуйте, гости дорогие. Рассаживайтесь, берите себе табурет, какой нравится. Они все разные, но все работы одного мастера, нашего Степана Антоновича.

– Ну, ты у нас, прям, мастер на все руки, Антоныч, – похвалил засмущавшегося егеря Кротов. – Вот только с погодой не угадал.

– Ну, это уж, как всевышний захочет, – усмехнулся егерь, подняв ладони кверху. – Человек тут бессилен.

– Как думаешь, к утру распогодится? – устраиваясь на табурете, спросил Кольчугин.

– Надеюсь! По некоторым приметам, дождь уйдет на восток. А там, как бог даст.

Все уже сидели за столом, хозяйка перед каждым поставила чашку с блюдцем и чайную ложку для варенья.

– Не стесняйтесь, наливайте чай, он у нас на травах, угощайтесь вареньем, сухарями. Устали с дороги, промокли, а чай согреет не только тело, но и душу.

– Если есть желание, баньку затопим. Она прямо за гостевым домом, рядом пруд.

– Банька – это хорошо, не отказался бы, – потер ладонью о ладонь Иванов.

Тихонов посмотрел на Кольчугина, а тот развел руки в сторону.

– С удовольствием, но нельзя мне. Сердечко пошаливает, – Кольчугин пару раз ткнул себя пальцем в левую сторону груди.

– Ну, нельзя так нельзя. Переживем и без баньки, Антоныч, – произнес Кротов, нарочно отстегнув желание Иванова. – Мы же к тебе охотиться приехали, а не в бане париться.

– Ружья-то ваши где?

– В машинах, зачехленные, – за всех снова ответил Кротов.

Напившись чаю и отдохнув, все вышли на застекленную веранду и заговорили о завтрашней охоте.

– Кабана я вам пригоню. Встану пораньше, у них логово у болота. А кто хочет птицу стрелять, тому глубже нужно в лес. Глухарь с тетеревом у нас пуганые.

– Слышал я, что и волки у вас тут водятся, – поинтересовался Кольчугин.

– И волки, и медведицу с медвежатами однажды встретил. Но на их отстрел, как вы понимаете, лицензия нужна, – ответил егерь.

– Лицензия-то у меня есть. Я же старый охотник. Трижды в Африку на сафари летал.

– Ух ты, Фёдор Максимович! – удивился Тихонов. – Вы ни разу об этом не рассказывали.

– Так никто же и не спрашивал, – засмеялся Кольчугин.

– Может расскажете сейчас? – попросил Иванов.

– Как-нибудь в другой раз, давайте. Чай, не последний раз видимся… А вот винтарь свой, карабин, с которым на сафари ездил показать могу. Сделай одолжение, Женя, принеси.

– Да, кстати, и другим бы не мешало вооружиться, – Тихонов с готовностью поднялся и направился к машине.

За ним вышли и Иванов с Кротовым. Дождь хоть и продолжался, но уже не с такой силой и появилась надежда, что к ночи он закончится вовсе.

Принесли ружья, расчехлили, и все сразу обратили внимание на карабин Кольчугина. Это и в самом деле было достойное оружие – «Blaser».