Совсем забыл о ссадинах на лице…

– Чем могу помочь? – поинтересовалась она.

– Я – инспектор Корраван из Скотланд-Ярда. Мистер Дюрелл у себя?

Женщина, моргнув, облегченно выдохнула.

– Конечно. Присядьте, пожалуйста, – махнула она рукой в сторону кресла с позолоченными подлокотниками, такого же хрупкого, как в гостиной Харви. Я остался стоять.

Через несколько секунд в торговый зал выбежал распростерший руки Филип. Приятель был мужчиной лет сорока, сохранившим естественный темный цвет волос. Расплывшаяся талия выдавала его страсть к вкусной и обильной пище. Одет Филип был безупречно с головы до ног.

– Мишель, мон ами! – Глянув на мое исцарапанное лицо, он невозмутимо приподнял бровь. – Проходи, проходи!

Филип распахнул тяжелую деревянную дверь, и я проследовал за ним, миновав мастерскую, где согнулись над столами двое работников с серебристо поблескивающими инструментами. Кабинет Филипа сиял чистотой и порядком: стол с позолоченной деревянной резьбой, турецкий ковер и огромный шкаф с множеством ящичков, помеченных понятными только самому хозяину кодами.

– Кофе? – предложил приятель.

Из торгового зала донесся звон дверного колокольчика, и я отказался, не желая надолго отвлекать ювелира.

– Что-то стряслось? – встревоженно спросил Филип, и я поторопился его успокоить.

– Нет-нет. К тебе мои дела точно отношения не имеют. Во всяком случае, так мне представляется. – Я вытащил из кармана рисунок с изображением колье леди Эдит. – Тебе знакома эта вещица?

Филип надел очки, изучил рисунок и поднял на меня удивленный взгляд.

– Колье «Тьерри», владельцы – семейство Харви. Почему ты им интересуешься?

– Колье пропало, – объяснил я, откинувшись в кресле, и Филип присвистнул. – Больше того, – продолжил я, – надето оно было на шею женщины, убитой в ночь на вторник, вскоре после бала у лорда Харви. Подозреваю, что колье сняли с мертвого тела, однако не уверен, что убийца именно за ним и охотился. Возможно, драгоценность стала… э-э-э…

– Незапланированной добычей? – Филип недоверчиво выдохнул и снял очки. – Нон. И мысли не допущу, что колье не было главной целью преступника.

– Сколько оно может стоить?

– От двух до двух с половиной тысяч фунтов стерлингов.

У меня пересохло во рту. Ничего себе, за такие деньги можно отгрохать целый дом!

– Точно?

– Ну да. А что?

– Леди Эдит считает, что колье стоит несколько сот фунтов.

– Может, так оно и было в сороковых, когда дедушка Харви купил его по сходной цене у разорившегося на железнодорожных акциях глупца. Тот отчаянно нуждался в деньгах. – Филип поднял брови. – Имей в виду, я тебе этого не говорил.

Я кивнул, успокаивая друга.

– Надо сказать, что в любом случае колье тогда было недооценено. Учитывая его происхождение…

– А что с происхождением? Кто предыдущий владелец?

– Одна из любовниц графа Тьерри, куртизанка и подруга Жозефины де Богарне. – Филип потянулся к книжной полке. – Постой-ка. Сейчас покажу тебе изображение получше, чем на твоем рисунке.

Друг повел пальцем по корешкам книг и вытащил толстый том с вытесненным золотом названием: «Couillard, Paris».

– Как это произносится?

– Ку-э-йяр. Пьер Куэйяр учился у Нито.

– У кого?

Филип уселся в кресло и, надев очки, принялся листать страницы, а я наблюдал за его маленькими ловкими руками – инструментом настоящего ювелира. Книга пестрела изображениями изысканных колье, диадем, серег, браслетов и колец.

– Мари-Этьен Нито и его сын Франсуа открыли ювелирную компанию «Шоме» в тысяча семьсот восьмидесятом году. «Шоме» выполняла заказы Наполеона. У меня в прошлом году был выставлен кинжал их работы. Ты еще им восхищался.