– Черт возьми! – громко восклицаю я, привлекая внимание окружающих.

Бреду по аллее, не замечая ничего вокруг и пытаясь собраться с мыслями. Раз за разом прокручиваю в голове события пятилетней давности и, наконец, убеждаю себя в том, что все сделала правильно, не сказав Воскресенскому о беременности. Какие бы ни были побуждения, и что бы ни двигало мужчиной в тот момент, но Даниил просто вышвырнул меня из своей жизни. По-другому его поведение расценить было невозможно.

Навязчивая трель мобильного приводит меня в сознание, и, кажется, только благодаря настойчивому звуку я прихожу в себя.

– Агги, привет! – в голосе Арины я не слышу знакомого огонька радости. – Как твои дела? Может, встретимся завтра?

– Привет, Риш! – восклицаю я. – Давай встретимся, я и сама хотела позвонить тебе, потому что послезавтра мы с Кирой возвращаемся обратно. Замоталась, прости.

– Значит, я вовремя, – спокойно произносит подруга.

– Как ты? – я присаживаюсь на ближайшую скамейку в парке.

– Нормально, – девушка замолкает. – Кирилл пришел в себя.

– Ты приходила к нему? Разговаривала? – сыплю вопросами, понимая, что по-другому из разговорчивой Арины я не вытащу ни единого слова.

– Да, приходила, – Самойлова едва сдерживается, чтобы не зарыдать в трубку.

– И? – осторожно, едва слышно произношу я.

– Он ничего не помнит, Агния! – слышатся негромкие всхлипы.

– Что значит не помнит? – удивляюсь я.

– Он сильно пострадал в аварии. Его буквально достали с того света. А воспоминания частично стёрлись, – безучастным голосом произносит подруга. – Он помнит только, что в машине мы ехали вместе, и не понимает, что я там делала.

– И о сыне…

– Нет, Агги, он не помнит этого разговора, – грустно говорит она. – Значит, так тому и быть. Значит, он и не должен был знать. Сейчас его нельзя тревожить. Он до сих пор в тяжелом состоянии, а это означает, что правду о своем ребенке он не узнает. По крайней мере, в ближайшее время.

– Я даже не знаю, что сказать, – ситуации у Арины непростая. Мало того, что она так долго решалась на встречу с Киром, так теперь девушка и вовсе не может рассказать о мальчике.

– Не говори ничего. Ладно, до завтра, – прощается Арина. – Жду встречи.

– Хорошо, до связи, – отвечаю я и сбрасываю вызов.

Разговор с подругой приводит меня в чувства, открывая глаза не только на проблемы, связанные с Даниилом Воскресенским. Слишком много времени занимают мысли о бывшем муже.

– Что ты хочешь от меня? – раздается знакомый голос неподалеку от меня.

Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда исходит звук и вижу на самой дальней скамейке Алису с каким-то незнакомым мужчиной. Жена Воскресенского сидит, сложив руки перед собой, с таким выражением лица, будто делает этому человеку одолжение, встретившись с ним. Неудивительно, что они выбирают именно эту часть парка. Здесь почти никогда никого не бывает. Моя рука на автомате тянется к мобильному, и я, недолго думая, нажимаю на камере видеозапись. Нет, у меня нет в планах прибегать к шантажу, но как минимум обезопасить себя и своего ребенка я должна.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне правду, – в голосе мужчины слышатся нотки с долей нежности, и я невольно морщусь. Как вообще можно испытывать подобные чувства к этой стерве? Но только по одному предложению становится ясно, что этот несчастный любит Алису.

– Я сказала тебе правду, – раздраженно произносит девушка. – Это не твой ребенок.

– Не ври, Алиса! – тон ее собеседника моментально меняется. – Я знаю, что тебя давным-давно ничего не связывает с Воскресенским. Для чего тебе брак с ним? Ему плевать на тебя, как ты не поймёшь!