– Агния, доброе утро! – голос Глеба кажется заполошным. Мужчина будто куда-то торопится. – У нас с тобой сегодня была запланирована встреча. Все документы я подписал.

– Привет, Глеб! Да, мы договаривались на вечер, – отвечаю я.

– У меня срочная командировка, будь она неладна, – сокрушенно произносит мужчина. – Я уже в аэропорту. Даже вещи свои взять не успел. Агния, документы оставил у Даниила в офисе. Как раз в этот момент был у него. Заскочи к нему, пожалуйста, забери. Он должен передать их через своего секретаря. Я позвоню к вечеру.

– Хорошей дороги! Буду ждать, – в смятении отвечаю я, сбрасывая вызов, после чего сажусь в такси и называю нужный адрес.

Тяжело выдыхаю, когда вхожу в лифт огромной корпорации Воскресенского. Я искренне надеюсь, что мне удастся избежать встречи с бывшим супругом, но, кажется, у судьбы совсем другие планы.

Двери открываются на двадцатом этаже, и я попадаю в огромный светлый холл. К моему удивлению, здесь нет ни одной живой души, поэтому, собрав всю свою волю в кулак, я направляюсь прямиком к двери генерального директора. Вдыхая носом воздух словно в последний раз, я поворачиваю ручку двери и вхожу в просторный кабинет.

Воскресенский кидает беглый взгляд на меня, коротко кивая головой и указывая рукой на свободный стул.

– Думаю, на этом и закончим нашу встречу, – грозно произносит мужчина, глядя в экран ноутбука.

Мужчина захлопывает крышку своего гаджета, после чего напряженно потирает виски. Судя по всему, разговор оказывается не из простых. Даниил медленно поднимает голову, встречаясь со мной взглядом, который кажется не просто холодным, от него веет льдом.

– Здравствуй, Даниил! Я пришла забрать документы, которые должен был оставить Глеб, – спокойно произношу я, подходя к стеклянному столу.

Мужчина поднимается со своего места и не спеша обходит рабочий стол. Воскресенский останавливается в опасной близости от меня, и я улавливаю аромат его одеколона, который когда-то сводил меня с ума.

– Здравствуй, Агния, – его тон мне совсем не нравится.

– Даниил, я тороплюсь, поэтому передай мне, пожалуйста, необходимые бумаги, и я пойду, – уверенно произношу я.

Он не шевелится, стоит словно вкопанный. Мужчина пристально сканирует мое лицо, пытаясь что-то найти в глазах. Страшная догадка пробегает в голове, и я мысленно молюсь, чтобы интуиция в этот раз меня подвела.

– У тебя есть дочь? – его вопрос оглушает.

Я чувствую, как горячая тягучая жидкость бежит по венам, а в висках начинает пульсировать с неимоверной скоростью. Переизбыток нахлынувших эмоций мешает рассуждать здраво, но я пытаюсь "держать лицо", не поддаваясь эмоциям. Даниил ждёт ответа, а мне кажется, что он уже и вовсе не требуется.

Я замечаю, как дыхание моего бывшего супруга становится сбивчивым. Мне хочется уйти, убежать, забрать Киру и спрятаться в нашей небольшой квартирке в Лондоне, лишь бы не видеть испепеляющий взгляд Воскресенского. Внезапно мне становится страшно из-за того, что я сделала тогда, что не рассказала ему о дочери. Это чувство медленно разливается по телу, оставляя за собой ледяной ужас.

– Понимаешь, какое дело, Агги, – его темные глаза становятся почти черными. – Я совершенно случайно узнал, что у тебя есть дочь.

Тон Воскресенского мгновенно становится спокойным. Мужчина умеет взять себя в руки и собраться, когда это необходимо. Даже в самой стрессовой ситуации. Даниил далеко не дурак, и он понимает, если станет на меня давить, то ничем хорошим для нас обоих это не закончится.

– Есть, – уверенно отвечаю я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

– И, удивительно, что девочке четыре года, не находишь? – Воскресенский выгибает бровь.