Может статься, что заплесневеет природная составляющая в семье (я, конечно, не рассматриваю ситуацию, когда это происходит по естественным возрастным причинам). Это тоже семью не укрепляет.

Я жил в одной коммуне активной и весьма раскованной молодежи, вопросы любви там регулировались очень действенно и просто. Были в том доме две жилые комнаты: одна для всех (где могло жить до 30 человек одновременно), а вторая, так сказать, комната свиданий. Очень маленькая и укромная. В ней ночевали парочки согласно висящему на стене графику. Действительно, у пары должно быть хоть какое-нибудь интимное помещение. Пусть даже оно появляется не в пространстве, а во времени. Например, так заходи, кто хочешь, даже стучать не надо. Но если на двери висит флаг – никто не заходит. У нас, например, в поселении так и сделано. Есть флаг, вывесив который, ты обозначаешь, что сейчас дом не принимает гостей.

Вообще, тема личного пространства весьма и весьма важна.

Личное пространство женщины и мужчины.

Оно должно быть. Тони Вренч (Tony Wrench) в своей книге Buildin galow impact round house («Строительство круглого дома с низким воздействием»)[5] делится наблюдениями о первом десятилетии жизни в своем Круглом доме: «Все хорошо. Правда, поняли мы с женой, что надо, чтобы у бабы было свое пространство и чтобы у мужика тоже было свое место» (цитата примерная, по памяти, книга у меня куда-то умыкнулась). В какой-то мере это достигается разделением по типу: кухней рулит жена, а вот мужнин шкаф с инструментами, в него не заглядывайте. Разделение пространства на «М» и «Ж» есть и во многих традиционных культурах. Есть мужская и женская часть избы. Но этого мало. Мы, например, тоже осознали такую необходимость и теперь реализуем проекты «мужской мастерской» (пока это, правда, верстачок с самоваром и полочки с инструментами в дровнике) и «женской мастерской» (эта изба у нас пока зависла на этапе пяти венцов, ждет вдохновения, но надеемся скоро достроить).

Одиночество, так сказать, личное пространство мужчины и женщины помогает восстановить некоторую связь со своими естественными ритмами да настроить связь со своей «генетической памятью». Это, правда, действенное средство. Например, раньше практически всегда печь топил я. При этом Наташа в печи готовила мало, пекла в ней лишь хлеб да иногда что-нибудь подогревала. Когда я уехал по делам в город и она осталась одна с детьми на хозяйстве, ей пришлось наладить с печью хорошие отношения. Она стала понимать, как протопить и эффективно использовать ее, освоила много печных рецептов. В одиночестве и в реальных «боевых условиях» ей пришлось освоить одну из самых важных женских связей: «баба – русская печь» (печь у нас не совсем русская, но обладает основными ее свойствами). Для меня же, в свою очередь, хорошей школой был некий «мужской ретрит», когда Наташа с детьми уехала в город по бабушкам. Я занимался тогда полом в доме и достраивал сени. Я тоже работал в своем ритме и был хорошо настроен на ручной труд. Можно даже сказать, что через это у меня образовалась некоторая метафорическая связь: «мужик – топор». Помимо пола в доме да всякой хозяйственной мелочевки я тогда еще создал «Зимнюю книгу», которая не так давно увидела свет.

Вывод могу сделать лишь один: всем нам нужно свое пространство. Как физическое, так и психологическое. Это оздоравливает.

Мужской и женский коллектив.

Для поддерживания баланса «М» и «Ж» очень важно развивать в сообществе «гендерные» подсообщества – «девичники» и «мальчишники». В самой простой форме так и было заведено исстари и реализовывалось это через совместные работы, мужские или женские. Например, было такое понятие, как «сдымки»: это когда избу ставили на фундамент (сдымали). Чисто мужская тусовка. А были еще, например, «капустки», когда бабы капусту коллективно квасили. На таких встречах мужчина и женщина получали хорошую средовую поддержку. Это словно мальчишник и девичник перед свадьбой, только регулярный и трезвый. Женщина и мужчина как бы восстанавливают связь через такие процессы, чтобы потом в своей семье быть более гармоничными.