Под кожей возникло неприятное жжение. Рука непроизвольно потянулась к основанию шеи. Я встала с дивана, поплелась на кухню и замерла на пороге, когда увидела мужика с лицом Хелл боя. Он сидел на табурете и пил мою водку из моей любимой кружки.

– Ты кто такой?!

Он устремил на меня чёрные раскосые глаза и оскалился. Массивный подбородок заходил из стороны в сторону.

– Можешь звать меня Вел. И предупреждая следующий вопрос – это я привёз тебя из клуба, когда твой дружок тебя там бросил.

– Да? А я просила?

– Спасибо было бы достаточно.

– Спасибо. И до свидания.

– Люди такие неблагодарные.

Я только сейчас заметила клубящуюся тёмную дымку его ауры. И это тоже мой дар.

Он поднялся с места и приблизился. По телу пробежал холодок. Тревожный признак. Как подтверждение, за его спиной появились несколько неупокоенных душ с перекошенными от ужаса лицами. Я зажмурилась и тряхнула головой.

– Помочь? – раздался над ухом издевательский баритон.

– Себе помоги, – огрызнулась я.

Открыв глаза, я отошла в сторону и указала гостю на выход.

– До свидания.

Вел вышел в коридор, остановился и обернулся.

– Позволь напоследок дать небольшой совет. Такие парни, как Дэн крайне ненадёжны. Держись от них подальше.

– Приму к сведению.

Я не услышала, как он покинул мою квартиру, и выглянула в прихожую, чтобы убедиться. Незнакомца след простыл. Я сделала чай и вернулась в комнату. Машинально схватила пульт, чтобы выключить телевизор. Тот неожиданно заработал, и экран погас. Я окинула взглядом комнату и решила, что не мешало бы прибраться.

Погружение в домашнюю рутину заставило забыть о странном мужчине и ненадёжных парнях. Жаль, что с той же лёгкостью я не могу утихомирить голоса в голове. К вечеру они превращаются в гудящий улей. Я прошла на кухню, включила телевизор и достала из холодильника оставшуюся водку. Плеснула прямо в кружку щедрую порцию и выпила одним глотком. Это должно приглушить адское радио в моей голове.

Я с детства слышу голоса мертвых – ещё один мой дар. Они нашептывают, подсказывают, ведут. Мать говорила, что не стоит бояться. Она помогала мне, учила вслушиваться и вычленять важное. Но потом она вышла замуж за богатого козла, а меня отправила в школу интернат, якобы для моего блага. Если филиал Ада на земле можно считать благом, тогда я ничего не понимаю в этой жизни. Против желания на периферии сознания замелькали мрачные картинки.

Столовая заполнена ребятами в возрасте от 8 до 18. Галдёж и звон посуды разбавляют выкрики воспитателей. Длинная очередь медленно движется вдоль линии раздачи. Работница с суровым, уставшим лицом в кипенно-белом халате и высоком накрахмаленном колпаке зачерпывает огромной ложкой сероватую, водянистую субстанцию и плюхает в пустую тарелку. Сверху кладёт плоскую котлету и пару ломтиков заветренного огурца. Я втягиваю носом кисловатый, затхлый запах и сразу отхожу в сторону. На отдельном столе два больших алюминиевых чайника и несколько стопок стаканов, составленных друг на дружку. Кто-то поторапливает и толкает в спину. Тарелка выпадает из рук и пюре размазывается по полу, котлета улетает под стол. Девочка рядом опрокидывает свой компот. Жёлтая жидкость выплёскивается на мою серую юбку и стекает по ногам. За спиной слышится хохот. Я разворачиваюсь и ухожу. Всё равно нет желания есть.

Я возвращаюсь из общей душевой в одном полотенце. Обед уже закончился. Я тороплюсь в свою комнату, которую приходится делить с тремя соседками. Нужно переодеться и спешить на занятия. В руках перепачканные вещи и флакончик жидкого мыла. За спиной слышится приближающийся топот. Я не успеваю среагировать. Чья-то рука зажимает рот. Меня хватают и тащат под лестницу. Я мычу и упираюсь, пытаясь вцепиться в чужую ладонь зубами. Получаю кулаком в сплетение и, задыхаясь, оседаю на пол. Сбиваю локти, отползая назад и упираюсь спиной в холодную стену. Пытаюсь отпихнуть обидчика ногами, но получаю удар по лицу. Грубые пальцы впиваются в голые бёдра…