– Красиво! – исправляюсь я, сообразив, что так удивило девочку, но маленькая любопытная особа не проглатывает незнакомое слово, а интересуется: 

               – Лук – это на английском красиво?!

               Я не влезаю в дебри и не рассказываю ей, что «Look» в буквальном переводе означает «вид» или «образ», а пытаюсь объяснить своими словами:

               – Лук – это тщательно продуманное красивое сочетание одежды, обуви, аксессуаров.

               Едва я договариваю фразу, как неожиданно слышатся посторонние звуки в коридоре, и Оля убегает, оставляя меня одну.

               От ожидания я натягиваюсь словно пружина и морально готовлюсь встретить Кречетова, какой бы ни была реакция парня на мое вторжение на его территорию (сейчас почему-то розовые очки слетели, и мне кажется, что он будет не слишком рад меня лицезреть), но в комнату вместе с Олей входит, как я предполагаю, ее сестра – Даша: те же черные глаза и схожие черты лица. Девушка явно младше, а может, полное отсутствие косметики создает такое впечатление.

               – Здравствуйте! – произносит она, внимательно разглядывая меня.

               – Привет. 

               Улыбаюсь самой милой из возможных улыбок.

               – Я выгляжу такой древней, что ты мне выкаешь?!

               Та растерянно мотает головой.

               – Вики, – дружелюбно представляюсь я. – А ты, скорее всего, Даша!

               Девушка молча кивает.

               – Она Митю ждет, – встревает Оля. – И со мной играла, пока тебя не было.

               После этих слов Даша бледнеет и кажется совсем потерянной. В чем дело?! 

               – Ты против, что я пришла?!

               – Нет, что вы! – бросает искренне и исправляется: «Ты».

               – Просто… Можете… Можешь не говорить Диме, что Оля впустила тебя, когда я отсутствовала?

               Ее щеки от моего взгляда из болезненно белых становятся пунцовыми, но она тараторит дальше:

               – Мне надо было уйти, а Оле нельзя было подходить к двери вообще, не то, что разговаривать с кем-то и впускать в квартиру.

               – Хорошо.

               После моих слов напряжение отпускает фигуру девушки, и она, обмякнув, спрашивает меня:

               – А вы… Ты... Вместе учишься с Димой?

               – Да.

               – Ну да, он сейчас… Мало с кем общается. Ну после всего…

               Ее взгляд теряется где-то в дымке прошлого, и я решаюсь задать этот тяжелый вопрос:

               – Что случилось с вашими родителями?

               – Разбились на машине, – глухо откликается Даша.              

               – Когда?

               – В ноябре...

               Я считаю в уме – полгода назад.

               Девушка, не желая распространяться на болезненную тему, переводит разговор:

               – А… ты... давно с ним знакома?

               – Нет.

               – Значит, ты его совсем не знаешь… Ну какой он на самом деле... Был.

               Чувствую, как от любопытства загораются мои глаза. 

               – Так расскажи!

               Она прячет взгляд в своих ладонях и бормочет:

               – Он сердиться будет.

               Мне необходима, как воздух, любая информация о Кречетове, и я пытаюсь ее сломить своим главным доводом:

               – Я не скажу ему об этом.

               Даша испытующе смотрит на меня и внезапно, словно отбросив свои сомнения, улыбается, и задумчиво начинает:

               – Раньше он был… 

               – Балбесом! – решительно вставляет Оля, потерявшая всякий интерес к игрушкам и, развесив уши, с жадностью поглощающая наши разговоры.