Я секунд через пятнадцать понимаю, что за школьника Аля изображает. «Наивного албанского». Ну показывает же нижнюю часть Европы, Грецию рядом. Какая, блин, Эстония, какая Украина? Эти тупицы совсем географию не знают?

Я все понимаю, но молчу, потому что она нагибается уже второй раз подряд. Сексуальная до жути. А еще милая, даже если старается держаться образа, который придумала себе. И как раньше этого не замечал?

Только без всех этих масок она мне нравится больше. Да, нравится. Признаюсь. Хочется проорать об этом. Чтобы они все не пялились. Чтобы не смели ее хотеть.

Впереди парни начинают Алене слишком усердно хлопать, один особенно дерзкий даже свистит. Я не знаю их, поэтому напрягаюсь, когда слышу разговор.

– Ставлю пять тыщ, что она мне даст сегодня. Ветров уехал наконец.

Воздух выходит из моих легких с громким свистом. Меня кроет. Быстро и не по-детски. Тип открывает рот сказать что-то еще, но я наклоняюсь к ним раньше.

– Ставлю пять тыщ, что, если ты не заткнешься, я дам тебе в морду.

– Ты попутал? – предъявляет он, а глаза даже не фокусируются.

Второй толкает его под ребра и шипит.

– Чувак, это Олейник, заткнись.

– Да мне срать, – заявляет тот и, шатаясь, встает.

Он в хламе – видно невооруженным глазом. Я мгновенно оцениваю обстановку.

– Че ты сказал? – слышу перед тем, как эта туша мяса толкает меня.

Отшатнувшись назад, уклоняюсь от его пьяного кулака. Я же с первого удара попадаю в цель. Нокаут.

Тяжело дышу, а целая туча глаз смотрит на меня, но я вижу лишь те, что важны. И они полны злости.

– Все-все, мы уходим. Ни тебя, ни Ферлей больше и словом не тронем.

Парни помогают подняться другу и утаскивают подальше от меня. Все молчат. Аля закатывает глаза и убегает, а я взвинчен настолько, что открыто следую за ней.

– Олейник! – прилетает от рыжей подруги.

– Сам разберусь, – рычу я в ответ.

– Головой отвечаешь! – слышу за спиной, но мыслями уже далеко.

Я быстро нагоняю мелкую, шагаю рядом. Она видит, но молчит. А когда мы доходим до берега, резко тормозит и оборачивается.

– Да что с тобой не так? – кричит мне.

Смотрит, вглядывается, будто на лице найдет ответ. Но, видимо, не находит, потому как решает снова сбежать. Я ловлю ее за руку.

– Да постой же!

– Что тебе нужно? – со злостью спрашивает она. – Зачем ты устраиваешь это шоу? Если ты думаешь, я дам тебе за то, что ты снял эту чертову виллу или вступился за меня, то ты ошибаешься! Мне все это на фиг не нужно!

Так вот какой соломой забита ее голова.

Я ржу в голос, а мелкая замирает. Скрещивает руки на груди и ждет, пока успокоюсь, требует объяснений.

– Я сделал это, потому что хотел помочь. Залезть к тебе в трусы я могу без денег и мордобоя.

Я тоже злюсь и болтаю лишнего, но меня уже не остановить. И так хронически терплю рядом с ней, а терпеливым я никогда не был.

– Да что ты возомнил о себе?

– Ничего особенного. Сама же знаешь, что я прав. Доказано опытным путем.

– Иди в задницу!

– Это приглашение?

– Боже, какой ты идиот! – ворчит под нос и снова пытается уйти.

Я касаюсь ее плеча, но она бьет по руке.

– Не трогай меня! – голосит и срывается с места.

Только и вижу, как пятки сверкают, как она забегает на понтон. Слишком поздно читаю табличку «вход воспрещен, аварийное состояние», только после несусь за ней. Я открываю рот, чтобы предупредить ее, как слышу вскрик, всплеск и гребаную тишину. Фигура Али исчезает под водой.

– Твою мать! – ругаюсь, сбрасываю куртку на ходу и ныряю.

Пздц, как холодно. Тело будто иглы пронзают. Но я вижу мелкую и плыву вперед. Подхватываю ее и тащу на берег.

Мы выбираемся, кашляем, жадно хватаем воздух. Зубы стучат. Это у нее или у меня? Я поднимаю куртку и укрываю Алю. Слава богу, додумался скинуть, хоть как-то могу мелкую согреть.