Чами умолкает, повинуясь движению вскинутой руки Каллы. Та больше не смотрит на бывшую фрейлину: ее взгляд прикован к столу за ее спиной.

– Что это? – Калла делает шаг вперед, сощурив глаза. – Неужто компьютер?

Стук в дверь подсобки не дает Чами ответить. Одна из официанток закусочной заглядывает к ним, отчаянными жестами старается привлечь внимание Чами, и когда та с умоляющим видом переводит взгляд на Каллу, Калла вздыхает, отпуская ее.

– Я повторюсь, – говорит она, дождавшись торопливого ухода Чами. – Прошу, только не говорите мне, что это компьютер.

– Он дешевым был, – отвечает Илас, нажимая ногой кнопку под столом. Прямоугольный ящик оживает и принимается гудеть. Когда экран громоздкого монитора вспыхивает зеленым, звуки из ящика меняются – теперь он завывает на всю подсобку, да так громко, что посетители в зале наверняка слышат, что…

Шум смолкает. Калла бросает вилку, только что выдернутую из розетки, и сплевывает попавшую в рот прядь длинных волос. Весь Сань-Эр падок на то, что блестит. Бедняги почтальоны жалуются на засилье электронной почты, которую Калла не заводит, поскольку она преступница без имени, но даже если бы могла, с какой стати ей доверять свою корреспонденцию эфиру?

– Эй! – жалобно восклицает Илас. – Я же…

– Ты включала устройство передачи данных, – перебивает Калла. Сама она носит пейджер, лишь в такой степени позволяя техническим вышкам отслеживать ее. Повсюду в городах-близнецах снизились цены на мониторы большого формата; простые люди бросились покупать персональные компьютеры вместо того, чтобы ходить по киберкафе, которых полно на каждой улице, но Калла не думала, что Чами и Илас настолько безмозглы, чтобы поддаться общему поветрию.

– Там поймут, что Чами не зарегистрирована! Все же завязано на личный…

Дверь снова открывается, прервав ее. За долю секунды Калла успевает переключиться на усмешку, оскалив столько зубов, сколько может, но это просто вернулась Чами. Она бледна. В ее лице ни кровинки.

– Калла… – шепчет она. – Пожалуйста, выйди сюда.

Охренеть.

Калла хватает первый острый предмет, какой попадается на глаза – связку ключей, – и зажимает в кулаке. Во Дворце Неба ее учили использовать все, что есть под рукой. Ножи и стрелы, взрывчатку и снаряды, иногда даже огнестрельное оружие, когда удавалось раздобыть порох, несмотря на всю его редкость в Сань-Эре. Ее готовили на тот случай, если королевство вступит в войну с северным соседом и Калле придется возглавить одно из подразделений армии Талиня и двинуться маршем через провинции.

А она обратила все, чему научилась, против своих. И в этом виноваты они сами.

– Кто там? – спрашивает Калла у Чами, выходя следом за ней. – Гвардейцы? Лэйда Милю?

Чами беспомощно качает головой. Глава гвардии известна пристрастием то и дело менять тела, но неужели она явилась бы за Каллой лично?

– Я могла бы догадаться, но… ты и сама увидишь. Он спросил тебя, назвав по имени, и сказал, чтобы я не ломала комедию, когда я попыталась отвертеться.

Калла останавливается перед кухонной дверью. Ключи врезаются ей в ладонь.

– Ладно. Останься здесь. Если я закричу, сразу падай на пол.

Не успевает утихнуть сдавленный возглас Чами, как Калла выходит за дверь, напряженная и готовая к бою. На первый взгляд зал закусочной выглядит как всегда – дым, суета, беспорядок, стучат палочки для еды по керамическим чашкам, кружки со стуком опускаются на стеклянные столешницы.

А потом Калла замечает нечто необычное. В одной из дальних загородок сидит единственный посетитель, и его коротко стриженые на затылке волосы имеют неестественный для жителей Талиня цвет. Нужно качественное отбеливание и долгие часы работы с химикатами, чтобы добиться настолько светлых и блестящих белокурых волос. На территории Талиня, где о перескоках в чужие тела свидетельствует смена цвета глаз, темные волосы – константа, особенно на фоне разнообразия оттенков радужки.