Как от этой мутной жижи может подниматься настроение — понятия не имею, но Вересова начинает сиять на глазах. Я и вафельки ей подкидываю, чтобы поела. Сладкое, говорят, гормон счастья повышает. Вот пусть ест, а то получится в итоге, что я зря всю ночь сидел над составлением нового договора по найму. Не выспался, между прочим.

— С Никитой вы поссорились вчера? — уточняю.

Ответом мне служит взгляд из-под опущенных ресниц. Недобрый такой, это-вас-не-касается-взгляд.

— Странно, что ты его за дверью оставила и совещанием прикрылась. Как думаешь, он все еще там стоит?

— Ты зачем пришел? — спрашивает. — Не помню, чтобы раньше ты возил мне кофе.

— Я пришел поговорить. Обсудить твое заявление на увольнение.

— Вот как… — Вересова хмурится. — Ты его видел?

Не спешу рассказывать ей, что смотрел, как она его писала.

— Видел. И у меня имеются возражения.

От хорошего настроения Вересовой не остается и следа, а кофе, как назло, кончился. Свой я ей не предлагаю, потому что он черный и без сахара. Боюсь испортить ей настроение еще больше, но вафлю свою двигаю к ней. Жертвую, чтобы задобрить Еву. Помню ведь, какая она сладкоежка.

— Я все решила, Артем, — Вересова настроена решительно. — Я хочу уволиться. Работать мы с тобой не сможем. К тому же, я уже нашла новую вакансию.

Врет и не краснеет! Ничего она не нашла и увольняться собралась, потому что испугалась. Не меня, конечно, и даже не того, что я к ней полез. Себя испугалась. Своей реакции на мои ласки. Отзывчивости, которую она мне продемонстрировала. Теперь-то я точно уверен, что этот пижон приглаженный ее не удовлетворял. Если бы он умел доводить Вересову до оргазма — не терлась бы она вчера своей аппетитной задницей о мой член, как кошка изголодавшаяся. При одном воспоминании член в штанах приподнимается.

— Сейчас я тебя отпустить не могу. У нас новые потенциальные клиенты, их нельзя упустить. А предстоящая командировка на правовой саммит? Ты о ней забыла?

Здесь я ни капли не кривлю душой. Ближайший месяц у нас забит под завязку. Саммит на носу, на который я не могу явиться с новой, еще не обученной помощницей. По правде, я о новой помощнице вообще не думаю. Меня Вересова на все сто процентов устраивает. Даже со своим острым, как бритва, языком и постоянным непослушанием — устраивает. Никогда еще не было такого, чтобы в порыве ненависти она налажала. Что касается работы — выполняет ее беспрекословно.

— Саммит через неделю. Продлится пять дней. Я в рамках обязательной отработки смогу присутствовать.

Максимально деловой тон меня раздражает. Я целую ночь напрягался, чтобы для одной очень упертой особы составить отличный договор, прописать предельно размытые условия и влупить гонорар в три раза больше имеющегося. Там еще и аванс на сумму, которая понадобится на лечение Антонины Васильевны. Этот контракт, к слову, в электронном виде закачан на мой телефон, но… знаю, что Вересова откажется. И хорошо, если не бросит контракт мне в лицо. Значит, придется давить. Возможно, не совсем честными путями. И про вакансию, если вдруг каким то чудом она все же есть, лучше узнать и… аннулировать. Думаю, у меня достаточно связей, чтобы это сделать.

Пока Ева думает, решаю взять ситуацию под контроль, не обращая внимания на настроение Евы. И я беру. Решительно встаю и двигаюсь на Вересову. Бежать ей, конечно, некуда. За ее спиной — стол и окно. На балкон она, конечно, может выбежать, да только разве это бы ее спасло? Конечно, нет…

— Что ты собираешься…

Договорить я ей не даю. Помню, что добраться до тела не получится из-за скафандра. Специально ведь она его напялила, такой закрытый наглухо, что еще больше хотелось его снять. Содрать, порвав на куски, и выбросить в окно. Подальше. Ева, с ее охренительными формами, не должна носить это недоразумение.