Сказав это, она направилась в келью своей сеньоры, оставив добрых монахинь обсуждать глупость пастуха и ее последствия. Конечно же, вся эта история была, как говорится, шита белыми нитками, и наверняка однажды бы вскрылась, но Мартина рассчитывала на то, что к этому времени и она, и ее сеньора будут уже в безопасности.

Дон Альваро выехал из замка сразу же за Мартиной и, направившись в сторону Понферрады, поднялся на гору Аренас, затем повернул налево, пересек Боэсу и, не въезжая на территорию командорства, свернул на Корнатель. Он двигался по берегу реки Силь там, где она впадает в Боэсу, под первыми лучами рассвета, пересекая городки и долины, ласкающие взгляд путника, наполненные в этот час песнями бесчисленных птиц. Он проезжал то сквозь ореховую рощу, то через поле льна, голубоватые цветы которого напоминали воды лагуны, то через прохладные зеленые пастбища, а иногда и по дороге, затененной как занавесом виноградной лозой. Слева поднимались склоны гор, местами отвесные, а где-то пологие, которые формируют горный хребет Агианы. Их подножья покрывали виноградники, а справа до самой реки простирались зеленеющие тополиные рощи и сады. Воздух быстро и безмятежно рассекали стайки лесных голубей, напыщенные иволги и яркие сойки порхали среди деревьев, пестрые щеглы и наглые воробьи ходили вразвалку в зарослях ежевики. Деревенское стадо уже вышло на пастбище, позвякивая колокольчиками, и молодой пастух наигрывал на деревянной флейте легкую, нежную мелодию.

Если бы дон Альваро не был погружен в горе и тоску, которые отравляли его душу, он, без сомнения, насладился бы этим пейзажем, что столько раз пленял его чувства в более радостные дни. Но сейчас его единственным желанием было как можно быстрее достигнуть замка Корнатель и переговорить с комендантом крепости, командором Салданьей.

Наконец, повернув налево и въехав в глубокое овражистое ущелье, по дну которого бежал небольшой ручей, он увидел на вершине горы громаду замка, залитого солнечным светом, в то время как в окрестностях ущелья еще царил сумрак и клубился утренний туман. Караульный вышагивал вдоль стены, и при каждом шаге оружие в его руках отбрасывало яркие блики. Трудно представить себе более внезапную смену ощущений, чем та, которую испытывает путник, оказавшийся в этом глубоком ущелье: на фоне дикой и суровой природы этих мест сам замок, стены которого разрезают синеву неба, кажется узкой башней среди огромных холмов и скал, окружающих его. Хотя крепостной ров уже засыпан, а внутренние помещения обрушились под тяжестью лет, сама крепость до сих пор еще стоит и представляет собой зрелище, которое издалека можно было увидеть и в ту пору.

Дон Альваро пересек ручей и начал взбираться по вьющейся по крутому склону дороге, которая после многочисленных поворотов закончилась у внешних построек замка. В душе он боролся со своими неопределенными надеждами и желаниями, но при этом был полон решимости принять любое предложение командора Салданьи даже в том случае, если речь будет идти о чем-то большем, чем его собственная жизнь. Решив сохранить свои замыслы в тайне от всех и уверенный, что сдержанность и благочестие дяди не позволят оказать ему помощь, все свои чаяния и надежды он возлагал только на коменданта крепости Корнатель. С одной стороны, его собственный замок Бембибре не смог бы обеспечить необходимой секретности для совершения задуманного, что ставило под угрозу мир в этих спокойных землях, с другой – никакая завеса секретности не могла быть прочнее и надежнее, чем та пугающая таинственность, которая окружала все, что было связано с орденом.