– Здоро́во, – устало произнес Нэйт, пожимая ладонь друга.

Леджер поймал себя на мысли, что Джеймисон перестал быть похожим на беззаботного студента. Да и был ли когда-то вообще? Им обоим пришлось рано повзрослеть. Возможно, и сам Бёрнс никогда не казался веселым студентом. Но Нэйт действительно сильно изменился за последние пару лет. Стал слишком серьезным, погруженным в себя, часто бывал чем-то занят. То сидел в библиотеке, то ездил по стране с отцом. Чем именно они занимались, Леджер не знал. Нэйт не рассказывал, и он не лез к нему с расспросами. Значит, эта информация не для его ушей. Теперь же в глазах Джеймисона он видел усталость и напряженность взрослого мужчины, которому изо дня в день приходится решать множество проблем.

– Извини, отец задержал, – пояснил он, выхватывая из пальцев Леджера сигарету, которую он так и не прикурил.

– Все в порядке?

Нэйт пожал плечами, выпустил дым изо рта и задумчиво уставился себе под ноги, зажимая сигарету между пальцев. Леджер до сих пор не мог понять, как Нэйт смог простить отца за все те зверства, что он творил в свое время. Но реальность была такова, что друг действительно закрыл на это глаза и теперь активно общался с отцом. Что ж, возможно эта тактика принесла свои плоды, ведь Нэйт больше не валялся переломанным на больничной койке.

– В норме, – наконец ответил он. – Скорее всего, придется уехать чуть раньше. После двадцатого декабря.

– То есть через неделю? – выгнув бровь, протянул Леджер. – А как же учеба?

– Ты же знаешь. Это не проблема.

– Ну да. Хрустящие новенькие купюры отлично могут закрыть глаза кому угодно.

– К сожалению, – не стал спорить Нэйт. – Как вечеринка?

– Как обычно. Кто-то напивается, кто-то уже сосется, а кое-кто… – Вспомнив Эм-Джей с компанией ботаников, Ледж неожиданно улыбнулся. – А кое-кто рубится в настолки.

– Что-то новенькое, – хмыкнул Нэйт.

Дверь общежития распахнулась, выпуская на морозную улицу компанию из трех парней. Один – крепкий брюнет в кожаной куртке – довольно лыбился, громко выкрикивая что-то своим дружкам. Именно на него указал Руперт, когда рассказывал мерзкую историю со спором.

Леджер зажал в зубах тлеющую сигарету, чуть развернул корпус, сжал пальцы правой ладони в кулак и, когда Брайан Грейвуд поравнялся с ним, ударил точно в солнечное сплетение. Брюнет охнул и согнулся пополам, а Леджер нарочито заботливо удержал его за воротник, потянув куртку вверх.

– Тихо-тихо, приятель, – посетовал Бёрнс все еще с зажатой в зубах сигаретой. Хлопнув парня по спине со всей силы, он уточнил: – Что ж ты так неаккуратно?

Нэйт переводил проницательный взгляд с друга на брюнета, но уже настороженно подобрался, готовый, если потребуется, вступиться за Леджера, пусть даже тот начал непонятный ему конфликт первым.

– Ты, сука, попутал, что ли?! – хрипя, взвыл Грейвуд, и его дружки, выдав по парочке матерных выражений и расправив плечи, принялись напирать на Леджера.

Вот только он все еще сжимал в кулаке воротник кожаной куртки Брайана, и тот, словно личная кукла Бёрнса, болтался в его руках, ограниченный в движениях.

– Вы хорошо подумали? – спокойно уточнил Леджер, тряхнув Грейвуда за шкирку.

Нэйт точным броском запустил окурок в металлическую урну, выдохнул дым в сторону и снял с головы капюшон. Он не ожидал, что этот вечер закончится дракой, но, быть может, оно и к лучшему? Организм уже начал вырабатывать адреналин, и Нэйт, по привычке, попрыгал на месте, пружиня, и поднял кулаки. В эти секунды весь груз взрослой жизни и ответственности слетел с него, даря приятную легкость, возвращая лет на пять назад.