Взвыв от боли, волк взвился на задние лапы.

Чертова человечка! Всадила свой игрушечный нож прямо в рану! А он тоже хорош – совсем обезумел от похоти. Даже не обратил внимания, что эта безделушка серебряная!

Страх за собственную жизнь придал Лесе новые силы. Оставив нож в ране, она рванула к выходу, молясь о том, чтобы дверь распахнулась с первого раза. И ей повезло. Вылетев на крыльцо, она захлопнула дверь и, стиснув зубы от напряжения, повернула тяжелый засов. Из домика раздались звуки ударов и глухой, протяжный вой. Это волк катался по полу, стараясь избавиться от ножа.

Не дожидаясь, что будет дальше, Леся спрыгнула со ступенек. Ноги тут же увязли в снегу по колено. Сориентировавшись в пространстве, она бросилась в лес, стараясь бежать как можно быстрее. Снег тут же набился в угги. Он падал с деревьев на голову и за воротник. Колючие ветки хлестали в лицо, грозя выбить глаза, но волчий вой, летевший в спину, оказался отличным стимулом в этом забеге.

Леся бежала минут пять – не больше. На большее ее не хватило. Выдохшись, она уперлась лбом в какое-то дерево. Обхватила его руками, чувствуя, как сердце буквально выпрыгивает из груди. Слегка отдышавшись, подняла голову и огляделась.

Местность была незнакома. Вокруг валялись искореженные деревья, переломанные зимними бурями. Их еще не успел укрыть снег, и голые стволы чернели на фоне сугробов.

Леся прислушалась. Если она не ошиблась, то должна была бежать в сторону своего дома. Значит, по идее, должна услышать шум машин или гул электрической подстанции, расположенной у дороги.

Но вместо этого до нее донеслись странные звуки.

Странные и пугающие.

Словно кто-то большой и тяжелый пробирался сейчас сквозь поваленные деревья, черневшие в лунном свете. И когда раздался низкий рокочущий рев, Леся невольно похолодела.

Застыв, она вжалась спиной в сосну, которую только что обнимала. По ее спине пополз холодок, наполняя сознание животным ужасом. Все тело покрылось холодным потом, желудок болезненно сжался, дыхание перехватило, и только сердце продолжало лихорадочно биться где-то под горлом.

Из-за деревьев вышел бурый медведь. Он выглядел отощавшим, озлобленным. Все его собратья мирно спали в берлогах, а этот проснулся, терзаемый голодом. Свалявшаяся шерсть на нем торчала клочками, шкура висела складками и казалась в два раза больше, а из разинутой пасти падали вниз тяжелые капли тягучей слюны.

Увидев девушку, он остановился. Принюхался. Его маленькие глазки вспыхнули алчным огнем. И Леся в отчаянии пожалела, что сбежала из домика.

Уж лучше маньяк и его странный волк, чем это чудовище!

Обезумев от запаха жертвы, шатун бросился на нее.

Молча.

Неистово и стремительно.

Как черная смерть.

Леся заорала во всю мощь своих легких. Отскочила, собираясь бежать, но нога зацепилась за ветку, торчавшую из сугроба. Не удержавшись, она упала навзничь, и острая боль пронзила ее затылок. Перед глазами все потемнело. Словно в тумане она увидела, как темный силуэт несется к ней со скоростью паровоза, и бессильно раскинула руки.

Это конец.

Ужас лишил ее воли.

Сковал все тело, свел каждую мышцу.

Лучше самой подставить горло под медвежьи челюсти, чтобы смерть была мгновенной и безболезненной…

И в этот момент откуда-то сбоку вылетела размытая тень. Раздалось яростное рычание, и волк – огромный пепельно-серый зверюга со вздыбленной шерстью – набросился на медведя. Прыгнул, целясь ему прямо в горло. Но тот увернулся и, взревев, пошел на врага.

Это был как раз тот момент, когда можно терять сознание.

Тихонько вздохнув, Леся закрыла глаза.

Егор даже не сразу сообразил, что произошло. Боль была настолько острой, что раненая лапа повисла плетью, а перед глазами замелькали черные точки. И сам факт того, что удар нанесла его истинная, привел лугару в сильнейшее замешательство.