Резко отпустил, но рука так и оставалась в его хватке. Я не делала попыток отпрянуть. Несмотря на то, что от его близости, от всего происходящего между нами меня потряхивало, так и стояла, глядя с вызовом. 

Неожиданно он дотронулся до моего бока. Повёл рукой вниз — до ягодиц. Потом снова вверх — обрисовывая пальцами пупок, несколько штрихов по животу.

— Чего ты добиваешься? — вкрадчиво спросил он. Глаза недобро сверкнули. Всё так же медленно меж моих грудей. Снова взял за подбородок, но теперь не так. Просто держал и шипел: — Думаешь, я ничего не замечаю?

Я выдохнула. Коротко и нервно. Прошлась языком по губам. Тело отзывалось на него против моей воли. Инстинкты брали верх над здравым смыслом.

Я коснулась его рубашки и тут же ощутила, как напряглись мышцы живота.

— Чего я добиваюсь? — переспросила я. Провокация на провокацию. Повела вверх ладонью, но он тут же откинул мою руку.

— Считаешь, стоит тебе залезть ко мне в штаны, и всё? Это поможет тебе?

— Я не собираюсь лезть к тебе в штаны! — процедила. — Твои штаны далеко не единственные, в которые я могла бы забраться, если бы мне это было нужно.

— Я и смотрю, — внезапно он тронул меня между ног. Я дёрнулась от него. Вот только он был куда сильнее и быстрее. Вернул на прежнее место. Сжал руку.

— Сволочь! — зашипела, вырываясь. Он презрительно усмехнулся.

— Разве ты не этого добивалась с самого первого дня? — рычание мне в лицо. — Наглая самоуверенная выскочка, — рык стал ещё ниже, Виктор сдавил плоть ещё сильнее, и рванул трусики. Как и платье, которое он разодрал минутой раньше, они издали жалобный треск. Тонкие, бесшовные, не способные выдержать его ярости и силы. — Не этого?!  Течёшь, как последняя сука.

— Сам ты сука! — с яростью я забилась в его руках. Толкнула в грудь, впилась ногтями в плечо. — Я хотя бы теку, а вот ты…

Он перехватил мою руку в момент, когда я хотела было вмазать ему по лицу. Стиснул кисть с такой силой, что я скривилась. Как будто заколебавшись, задержал руку в своей. Второй схватил за шею сзади. Наши тела соприкасались, я чувствовала клокочущую в нём жажду разрушений. Виктор Марчелло был не только мастером творить — в разрушении ему, пожалуй, тоже не было равных. По спине ладонью, по пояснице…

— Чтобы я больше тебя здесь не видел, — резко выпустил. Посмотрел на мою грудь, смял в руке трусики и бросил к ногам.

— Я хотя бы теку, — выкрикнула ему в спину. — А ты… Может, ты вообще из этих… Любителей анальных удовольствий? У вас тут много таких!

Меня колотило. Опять, чёрт возьми, колотило. Последним, что я почувствовала, было его желание. Перед тем, как отпустить, он в последний раз тронул меня — сдавил ягодицы, тронул ложбинку между ними. И было это… не так, как будто бы ему всё равно. Совсем не так.